Глава 1

Швецова устало потерла глаза. Её смена закончилась, и она не могла дождаться, когда доберется домой и сможет поспать. Закрыв кассовый аппарат и сдав ключ дежурному, девушка вышла из супермаркета. Было шесть часов утра, на улице прохлада пробиралась даже сквозь пальто, Маша поежилась. Она не любила осень из-за пасмурных и дождливых дней.

Чаще всего Маша работала в вечерние смены, ведь, кроме работы, она ещё училась в университете на четвертом курсе. Это было нелегко. Родившаяся в маленьком городке, где беззаботно прошло её детство, Мария даже не могла себе представить, что когда-нибудь ей придется не жить, а выживать.

Девушка всегда мечтала уехать из провинции в столицу, но, как оказалось, никто её там с распростертыми объятиями не ждал, и она столкнулась с суровой реальностью.

Маша поступила в университет, который помогали оплачивать родители, но на этом их финансовая поддержка заканчивалась, поэтому на жизнь пришлось зарабатывать самостоятельно. Но оказалось, что совмещать работу и учёбу нелегко. Она смогла найти место кассирши в супермаркете в вечернюю смену. Конечно, не Бог весть что, но зарплаты на аренду жилья и нехитрую еду хватало.

Поначалу все складывалось удачно: работа, учёба, свидания. Но со временем хроническое недосыпание стало сказываться. Маша засыпала в автобусе, на перерывах между парами, а иногда даже на занятиях. Постепенно пришлось отказаться от посиделок с подругами, затем от свиданий… и незаметно все знакомые отдалились от нее. Вот так она и жила: учёба, работа и редкие поездки к родителям, где могла отсыпаться.

Четыре адских года выживания, когда хочется все бросить и вернуться под родительское крыло.

Когда её смены не попадали на выходные, она ехала домой к родителям. Вот и сейчас она спешила на автобус, где сразу же уснула, как только он поехал, проснувшись лишь в своем городке, отчего-то вдруг ставшим таким уютным и успокаивающим.

Два дня пролетели незаметно, как одно мгновенье. Швецова спала сутками, лишь изредка выходя поесть. Мама оберегала сон дочери, то и дело цыкая на мужа.

– Машенька, если не поторопишься, то автобус уедет без тебя, – заглянув в её комнату, сказала мать.

Маша улыбнулась. Как же ей не хватало родителей, таких заботливых, порой слегка надоедливых, но всегда желающих ей счастья.

Девушка решила ещё чуть-чуть поваляться в кровати, но едва она закрыла глаза, как снова погрузилась в глубокий сон.

– Ты уже готова? – Антонина Федоровна вошла в комнату дочери, уверенная, что та уже собралась, но увидев её все ещё спящей, начала тормошить. – Маша, живо вставай!

Когда до девушки дошло, что она может опоздать на последний автобус, в комнате началось настоящее сумасшествие. Кое-как засунув свои вещи в сумку, и чмокнув родителей на прощанье, Маша со всех ног помчалась на остановку.

…Швецова уныло смотрела вслед уходящему автобусу, который, словно наказывая ее, уехал перед самым носом. Отдышавшись, она пошла к трассе, собираясь остановить попутку. Было ещё достаточно светло, когда она дошла до автомагистрали, но уже скоро солнце спрячется, и шанс уехать станет почти нулевым.

Маша подняла руку и почти сразу возле неё остановилась машина. Из окна возле пассажирского сиденья выглянул мужчина. На его лице мелькнула откровенная похоть.

– Сколько? – спросил он, ухмыляясь.

– Простите? – недоуменно переспросила Маша.

– Спрашиваю, сколько берешь за час?

Швецова судорожно отступила на два шага и срывающимся голосом, едва сдерживая гнев, произнесла:

– Ехал бы ты… – проглотив ругательство, она добавила, – дальше!

Мужик огрызнулся, и машина сорвалась с места.

В течение часа такое повторялось ещё четыре раза, и Маша едва сдерживала слезы раздражения и обиды. Неужели она похожа на проститутку?

Хотя, если задуматься, то что может делать девушка, стоящая вечером на обочине дороги и останавливающая машину?

Снова возникло желание послать все к чёрту, вернуться к родителям, а там уже поплакать о наболевшем.

Неожиданно послышался визг тормозов, и под возмущенные сигналы машин чёрный джип стал сдавать назад, пока не поравнялся с девушкой.

Открылась дверь, и Маша услышала властный голос.

– Садись!

Швецова, доведенная до точки кипения, наконец, выпустила весь пар на незнакомца.

– Я не проститутка! Идите вы все к чёрту!

Возникла тишина, и Мария, тяжело дыша, злобно уставилась на мужчину. Было заметно, что его нисколько не тронули слова девушки, и на красивом лице не дрогнул ни один мускул.

– Закончила? – спросил он равнодушно. – Так тебя подвезти?

Мария смутилась и покраснела. Он хотел лишь её подвезти, а она набросилась на него, как сумасшедшая. Ей стало стыдно.

– Простите, – смущенно проговорила она, садясь в машину. Мужчина проигнорировал её извинения, и автомобиль тронулся с места.

– Спасибо, что остановились, – искренне поблагодарила она. Водитель украдкой кинул на неё взгляд.

Маша нервно заерзала. Мужчина явно был не расположен разговаривать, поэтому девушка решила не докучать ему.

«Интересно, сколько денег у меня осталось, – подумала она. – И сколько он потребует заплатить за поездку?»

Не откладывая, она полезла в сумку за деньгами и с ужасом поняла, что в спешке забыла кошелек. Её словно парализовало.

– Знаете, – Маша даже боялась взглянуть на водителя, – я не смогу вам заплатить, – девушка в отчаянии зажмурилась. – Я забыла кошелек…

Воцарилась гнетущая тишина, и Мария подумала, что сейчас он остановит автомобиль и высадит ее, однако этого не произошло.

– Я бы и не взял денег, – ответил он спокойно.

Девушка облегчённо вздохнула: «Ведь есть же ещё хорошие люди»,  – мелькнула мысль, но его следующие слова заставили её насторожиться.

– Мне от тебя нужно кое-что другое, – многозначительно произнес незнакомец.

Мария испуганно взглянула на него, а потом вдруг сообразила, что машина остановилась, а он повернулся к ней и внимательно рассматривает.

Девушка сглотнула слюну, её рука медленно нащупала ручку двери, но даже дергай она её сто раз, дверь не открылась бы, так как была заперта.

– Я не проститутка, – прошептала она.

Мужчина раздраженно вздохнул.

– Ты уже это говорила, – он устало потер двумя пальцами переносицу и снова взглянул на нее. – Послушай, я безумно устал, и все чего я хочу, чтобы ты пошла со мной туда, – он показал на здание прямо перед ними. – И сделала мне… массаж.

На здании висела табличка, где большими буквами было написано «САУНА». Прочитав это, Маша стала дергать ручку двери ещё отчаянней. Она не верила ни единому его слову, поскольку прекрасно понимала, чем занимаются в подобных заведениях девушки, которых подбирают на дороге.

– А… вы… не могли бы меня просто выпустить, а я сама доберусь домой, – жалобно попросила она, чувствуя, что дрожит.

– Не могу. Я должен доставить тебя в целости и сохранности. К тому же у тебя нет денег.

Мария осознала безысходность ситуации. На улице сгущались сумерки, и она точно не сможет добраться до столицы без «приключений». Но она так боялась, что страх не давал ей сдвинуться с места. И хоть мужчина, имени которого она даже не знала, утверждал, что хочет получить от неё лишь массаж, никто не мог дать гарантий, что её не изнасилуют.

– Чёрт! – Маша вздрогнула от его громкого восклицания. – Да не смотри ты на меня словно на монстра какого-то. Клянусь, я не собираюсь тебя насиловать.

– А откуда мне знать, что ты не маньяк? – осмелилась спросить Маша.

Он раздраженно фыркнул.

– Я тебя пальцем не трону, если только ты сама этого не захочешь.

«Да никогда в жизни не захочу!» – подумала девушка, уже решив, что рискнет. Как только она подумала об этом – щелкнул замок и дверь открылась. Он только что дал ей право выбора.

– Только массаж? – недоверчиво переспросила Швецова.

Он устало вздохнул.

– Неужели ты думаешь, что мне обязательно нужно насиловать, чтобы получить секс?

В его тоне было столько пренебрежения и насмешки, что она почувствовала себя круглой дурой. Ведь действительно, из-за страха Маша не могла здраво рассуждать. Он явно хорошо обеспечен, судя по его автомобилю и одежде, и, безусловно, был не только привлекательным и ухоженным, но ещё и чертовски сексуальным. Следовательно, никаких проблем с женским вниманием у него не было.

Ее же было трудно назвать «мисс красоты», и хоть Маша считала себя достаточно привлекательной, но отдавала себе отчёт в том, что вряд ли кто-то сможет захотеть её с неистовым желанием.

– Мне завтра рано вставать, – сказала Швецова, признавая свою капитуляцию.

– Через несколько часов будешь дома, – пообещал он.

Мужчина вышел из машины, направляясь в здание, и Маша последовала за ним, поражаясь своей смелости… или глупости.

– Леонид Ярославович, вы снова к нам, – послышалось радостное приветствие девушки-администратора.

Ее лицо озарила соблазнительная улыбка. Было понятно, что девушка хотела произвести на него хорошее впечатление.

– Добрый вечер, Людочка, – бархатным голосом произнес он.

Швецова удивленно посмотрела на Леонида. Неужели он и так умеет говорить? Однако, даже если его тон изменился, то глаза оставались по-прежнему холодными и  безразличными.

– Вам как обычно? – проворковала Людочка, игнорируя присутствие Марии. – Яна сейчас занята, но в течение часа сможет подойти к вам.

– Сегодня она мне не нужна, – отмахнулся тот.

Швецова еле сдержала удивленный возглас: ей ещё не приходилось слышать столь откровенного предложения сексуальных услуг.

– Ну, ты идешь?

Маша встрепенулась, услышав голос Леонида, и поняла, что он обращался к ней. Немножко смутившись, она последовала за ним под пристальным, не скрывающим своей неприязни, взглядом администраторши.

Сауна оказалась не для обычных проезжих, а рассчитанная на обеспеченных клиентов. Все сверкало чистотой и свидетельствовало об изысканном вкусе. Ей даже трудно было представить, сколько стоит обычный номер, а что говорить  о вип-номере, в котором они оказались: с отдельной комнатой отдыха, спальней, парной, большим бассейном и профессиональным массажным столом.

В комнате отдыха, кроме мягких диванов и кресел, были также бильярдный стол, музыкальный центр и телевизор, поразивший девушку величиной экрана. Мгновенно принесли ароматный свежезаваренный чай. Пожелав приятно провести время, их оставили наедине.

Леонид снял куртку и небрежно кинул её на ближайшее кресло, затем вальяжно развалился на диване и уставился на девушку.

– Предлагаю выпить чаю и познакомиться, ведь не могу же я позволить незнакомой особе прикасаться к своему телу.

Швецова возмущенно ахнула, но заметив насмешливые искорки в глазах собеседника, расслабилась.

– Мария…кх…Марина, – девушка отвернулась, тщательно складывая пальто на стул.

Когда же она решила проверить, поверил ли он в вымышленное имя, то увидела лишь загадочную улыбку.

– Значит Марина? – поглаживая край чашки и кинув исподлобья лукавый взгляд, переспросил он.

– Да, – натянуто улыбнувшись, солгала она.

Швецова стала разглаживать несуществующие складочки на джинсах, а он не сводил с неё задумчивого взгляда. Его глаза, казалось, пронзали насквозь, и Маша занервничала.

– Леонид Ярославович, не хотите ли чаю? – пытаясь отвлечь его внимание, наигранно весело предложила она и дрожащей рукой стала наливать чай.

– Леонид.

– Что?

– Зови меня по имени, формальности для персонала.

Маша кивнула, хотя от негодования хотелось фыркнуть.

– Итак, что ты делала вечером на дороге? – спросил он.

Девушка отпила глоток из чашки, стараясь выиграть время. Она решила больше не врать, а лишь немного не договаривать, тогда её трудно будет уличить во лжи.

– Навещала родителей, – ответила она. – Я учусь и работаю, поэтому редко их вижу, но при первой возможности еду к ним. Никогда не думала, что буду так скучать.

– И как же ты все успеваешь?

– Днем учусь, а вечером и ночью работаю. – Но поняв, что её слова можно истолковать превратно, попыталась исправить оплошность.

– Я работаю с клиентами… вернее продаю… – но чем больше она пыталась объяснять, при этом не упоминая про настоящее место работы, тем больше это смахивало на проституцию.

Увидев, что её собеседник еле сдерживает смех и почувствовав себя круглой дурой второй раз за вечер, она выпалила первое, что пришло в голову.

– В общем, я продаю выпивку в ночном клубе.

– Значит, работаешь барменом?

Маша кивнула, обрадованная, что он сам подсказал ей нужный ответ.

– Тогда, может, продемонстрируешь мастерство?

– Прости, что?

– Например, подкинуть бутылку и поймать за спиной, ну, ваши приемчики, – невинно сказал он. – Мини-бар возле телевизора.

Мария судорожно сжала кулаки. ещё мгновенье, и она будет разоблачена. Девушка лихорадочно искала выход из ситуации.

– Я немного устала, поэтому, если ты не против, то в следующий раз… – а про себя то ли заклинала, то ли умоляла: «Пожалуйста, согласись».

Леонид ухмыльнулся.

– А как называется клуб, где ты работаешь? Возможно, я приду посмотреть, как ты это делаешь.

Швецова глубоко вздохнула и выпалила:

– Клуб «Ночная лагуна», – первое, что она вспомнила, было сомнительное заведение недалеко от супермаркета.

– Не слышал о таком…

– Так он же совсем недавно открылся, – импровизировала девушка, стараясь сбить его с толку.

– А где он находится? – не унимался Леонид.

Швецова аж зубами скрипнула от досады. Вот же настырный тип попался.

– Что мы о работе, да о работе, может, пойдем погреемся перед массажем, – бодро вскакивая протараторила Мария. – Так, где я могу переодеться? – невинным голосом спросила она, беря простыню.

– Думаю, в спальне будет удобно, – ответил он, подавив смешок.

Едва она покинула комнату, он прыснул от сдерживаемого смеха. Она оказалась никудышней врушкой.

– Мария, – произнес он тихо, смакуя её имя на вкус. А то, что именно это и было её настоящим именем, Леонид даже не сомневался.

 

Глава 2

Швецова потела в прямом смысле слова. И не только от невыносимой жары в парной. Простыня, в которую она завернулась, насквозь промокла, и капельки влаги стекали, щекоча  тело. Она не знала, как все произошло, но в тот момент была возбуждена до предела.

Леонид в короткой простыне, обмотанной вокруг бедер, которая больше походила на набедренную повязку, вошёл в парную следом за ней. Увидев его обнаженный торс, Маша нервно заерзала. Он оказался настолько хорошо сложен, что постоянно хотелось коснуться его. Леонид заставил девушку лечь, а сам стал массировать ей ступни. Она хотела запротестовать, но его пальцы творили волшебство. Ей было так хорошо, что она сдалась и позволила ему делать все, что он хочет.

– Пора охладиться, – услышала она его голос.

Хотелось запротестовать и продлить удовольствие, она едва не сказала ему об этом, но вовремя опомнилась.

– А, да, конечно! – Маша была благодарна, что из-за пара не было видно, насколько она смущена собственными желаниями.

Лёня пропустил её вперед, и Маша подошла к бортику бассейна. Хотелось нырнуть и остудить горячую голову, но мешала простыня, в которую она была обмотана, наподобие мумии – так можно и ко дну пойти.

– Чего ты ждешь?

Девушка обернулась, чтобы сообщить о своих сомнениях, но слова застыли у неё на губах: Леонид, не стесняясь, стоял абсолютно голый. Затем, будто не замечая её шока, прыгнул в бассейн, погрузившись с головой в холодную воду.

Мария, открыв рот, смотрела на мужчину в воде. Встретившись с ним глазами, она быстро отвела взгляд в сторону.

– Я в душ, – невнятно прошептала она, поспешно убегая.

Леонид покачал головой, подавив смешок. Все шло по его плану, правда, он не ожидал, что смущенная, девушка будет выглядеть столь мило. Он погрузился в ледяную воду с головой, пытаясь унять свое нетерпение.

Швецова прислонилась к стене душевой кабинки, её сердце выскакивало из груди. Девушка встала под сильную струю холодной воды. Что за игру он с ней затеял?

Хотя он, будучи голым, ничуть не смущался, она готова была провалиться сквозь землю. И дело было не в том, что она увидела обнаженного мужчину (это и раньше случалось), а в том, что при взгляде именно на Леонида её тело перестало подчиняться разуму. Она ощутила неконтролируемое желание, едва взглянув на него. Раньше на неё не действовал так ни один мужчина, а этот был, словно афродизиак, взбудораживший её чувства.

Она так боялась быть изнасилованной, а сейчас сама готова предложить себя! В душе девушка была немного раздосадована тем, что он был абсолютно спокоен, в то время как она находилась в состоянии сильнейшего волнения.

Маша почувствовала, что замерзла и выключила воду. Тело сотрясала мелкая дрожь. Обхватив себя руками, она как бы нехотя вошла в парную. Леонид сидел полностью расслабленный, с закрытыми глазами. Он снова набросил на себя простыню. Словно ленивый кот, он будто нехотя,  приоткрыл один глаз.

Мария заняла место подальше от него, но вряд ли он это заметил, потому что никак не прореагировал на то, что она залезла на верхнюю полку, где жара была нестерпимой. Уже через несколько мгновений Швецова поняла, что повела себя глупо – кожа стала гореть, а голова кружиться.

– Не думаю, что тебе стоит там сидеть, – услышала она невозмутимый голос. – Немедленно слезай!

Значит, он все же заметил её действия и был не так уж расслаблен, как показалось на первый взгляд. Впрочем, она и сама собиралась спуститься, но его приказной тон раздражал и действовал на нервы.

– Мне и здесь хорошо, – буркнула она.

Леонид усмехнулся и не стал уличать её в неискренности. Как оказалась, девушка была упрямой и заинтриговала его ещё сильнее. Он видел, что она уже едва сдерживается, чтобы не выскочить из парилки. И ему стало интересно, сколько ещё она сможет выдержать и хватит ли ей ума перестать упрямиться.

Маша понимала, что её предел достигнут. Но как выйти с достоинством из данной ситуации, чтоб уход не показался бегством? Девушка аккуратно спустилась, сохраняя видимость абсолютного спокойствия.

– С меня уже достаточно, – лениво сказала она и, не торопясь, направилась к выходу. И хоть хотелось поскорее оказаться в ледяной воде, она заставила себя идти не спеша, словно ей вовсе не было жарко.

Едва Маша оказалась вне поля зрения Леонида, то, не задумываясь, прыгнула в бассейн прямо в простыне, сразу ощутив невиданное облегчение. Рядом послышался всплеск, и она поняла, что больше не одна. К тому же Швецова панически боялась оглянуться и увидеть голого Леонида совсем рядом.

Она, путаясь в простыне, поспешно поплыла к лестнице. А подплыв с ужасом поняла, что забраться сможет только с помощью обеих рук. Перед ней возникла дилемма: или лишиться простыни, или оставаться в воде до тех пор, пока мужчина, находящийся рядом, не покинет бассейн.

Мария украдкой оглянулась и поняла, что выбраться незамеченной не удастся, так как он внимательно следил за каждым её движением, прекрасно понимая, в каком затруднительном положении оказалась девушка, но помогать ей не собирался.

От холода уже немели конечности, и Маша решилась – избавившись от простыни, она стремительно выскочила из бассейна и со скоростью света помчалась в комнату, слыша его хохот за спиной.

Перед Лёней мелькнули две упругие ягодички и пара длинных ног. Он не смог удержаться от восхищенного стона, но её попытка прикрыться руками во время стремительного бегства вызвала  искренний смех. Глупенькая, она до сих пор не поняла, что уже ничто не спасет её от того, что должно случиться.

Девушка расстроено завернулась в сухую простыню. Её щеки пылали, она чувствовала, как они горят, и от этого становилось ещё хуже. Она сердилась, что вела себя как девственница, но его откровенный взгляд и самоуверенное поведение заставляли её нервничать, возбуждаясь все сильнее.

Чтобы он не заподозрил, что её невозмутимость наигранна, необходимо было побыстрее выйти: но как это сделать, если ладошки потели, как только она начинала думать о нём?

Выпив полчашки чая залпом, она, сделав безразличное лицо, подошла к бассейну, но Леонида там не оказалось.

– Меня ищешь?

Маша обернулась на его голос: мужчина вальяжно развалился на массажном столе, закинув руки за голову. Она даже смогла рассмотреть тонкую полоску волос, начинавшуюся возле пупка и скрывавшуюся за простыней, небрежно покоившейся на его бедрах, слишком низко, как показалось Маше.

– Я уже созрел, а ты? – хитро спросил он. Девушка вспыхнула. – Я говорю о массаже, а ты о чем подумала?

Маша заставила себя натянуто улыбнуться, хоть внутри дрожала.

– Конечно, о массаже, – сухо ответила она.

Лёня повернулся на живот, а Маша подошла к столу. С одной стороны, она безумно хотела прикоснуться к нему, а с другой, – понимала, что боится собственных желаний.

Ее пальцы робко прошлись по его плечам, и она вздохнула от удовольствия: его кожа оказалась гладкой и прохладной. Но всего через пару минут, когда она стала растирать его тело мерными движениями, оно начало нагреваться и жечь кончики пальцев. Его мышцы расслабились, и он довольно что-то промычал. Уже ничего не могло оторвать Машу от него, её пальцы впивались, а ноготки покалывали его кожу, оставляя следы. Она получала удовольствие лишь касаясь мужчины, который вдруг превратился в самого желанного.

Не задумываясь, что делает, она наклонилась к его шее и неожиданно укусила. Лёня сдавленно застонал, а Мария конвульсивно дернулась и отскочила, поняв что натворила.

Леонид повернулся и посмотрел прямо на неё.

– Прости… я… – Маша зажмурилась, кусая губы. – Мне нужно… срочно… туда…

Девушка метнулась в душевую, и в который уже раз встала под воду. Её сердце бешено стучало в груди, простыня мгновенно намокла, но она совсем позабыла о ней. Она вообще ничего уже не соображала и могла лишь думать о том, как успокоить воспылавшее страстью тело, требующее этого мужчину.

Даже не видя, она сразу ощутила, что Леонид за её спиной. Маша не шевелилась. Он подошёл почти вплотную, однако даже не прикоснулся к ней. Это было невыносимо мучительно.

«Коснись меня», – хотелось сказать, но голос не слушался, и все что оставалось – прислониться к нему и принять своё поражение.

Маша хотела его – мужчину, которого знала всего два часа.

Как только она отдалась на его милость, Леонид обвил её своими сильными руками и вернул ей укус, но не причиняя боли, а посылая мурашки возбуждения по всему телу. Маша жалобно мяукнула и вдруг осознала, что простыня исчезла, а вода стала теплее. Лёня прижал девушку к себе, и пальцы мягко сжали её грудь, массируя и вызывая дрожь наслаждения. Голова девушки откинулась на его плечо, и губы сразу очутились вовлечёнными в страстный поцелуй, а языки – переплетенными в невероятном танце.

Маша почувствовала всю силу его желания. Леонид зарычал, и более не сдерживаясь, прижал девушку к стенке душевой кабинки. Её грудь расплющилась, а ноги дрожали от напряжения, но его руки крепко держали девушку за бедра, не давая пошевелиться. Их шумное дыхание и вырывающиеся стоны слились с шумом воды, падающей на разгорячённые тела.

Никогда раньше Маша не верила, что от оргазма подгибаются коленки, но, когда он довел её до края, она без сил сползла по стене, словно тряпичная кукла. Вода тут же смыла следы их страсти, и только тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что здесь произошло.

Швецова не могла двинуться, ноги не хотели слушаться, а просить помощи у человека, виновного в её постыдной слабости, не хотелось. Больше всего она желала бы сейчас остаться одна, чтобы привести свои чувства в подобие порядка. Леонид поднял её на руки и понес в спальню, где опустил на кровать, после чего вышел, не сказав ни слова, давая ей уединение, о котором она мечтала.

Однако не успела девушка опомниться, как он вернулся и бросил рядом с ней маленькую коробочку. Она посмотрела на Лёню, потом на предмет, который оказался пачкой презервативов, тяжело сглотнула и неосознанно облизнулась.

– Думаю, они нам пригодятся, – Лёня хищно улыбнулся и, схватив её за ногу, притянул к себе.

– Я не знаю…

Её возражения он заглушил жгучим поцелуем.

 

…Машу кто-то тряс за плечо, не сильно, но вполне ощутимо. Ей очень не хотелось просыпаться, приятная усталость чувствовалась во всем теле, и не было желания даже приоткрыть глаза.

– Марина!

– Я Маша, – сонно пробормотала она.

Стоп! А почему её будит мужской голос, ведь отец никогда этого не делал, да и голос явно не его. Мария резко открыла глаза и встретилась взглядом с насмешливыми карими глазами.

– Хорошо спалось, Машенька? Или все же Марина? – губы Леонида растянулись в ироничной улыбке.

Швецова спряталась с головой под одеяло и застонала – её ложь обернулась против неё же самой. Оставалось только признаться.

– Маша, – донесся из-под одеяла виноватый голос.

Лёня усмехнулся.

– Ну что ж, Мария, пора в путь.

Маша выглянула, приподняв одеяло, надеясь выяснить, сердит ли он, но Леонид был невозмутимо спокоен. Девушка сама была бы рада поскорее добраться домой, но мужчина продолжал восседать в кресле, неотрывно наблюдая за ней.

Девушка прокашлялась.

– Ты не мог бы дать мне минутку одеться, – попросила она, прямо намекая, что хотела бы сделать это в одиночестве.

– Можно даже две минуты. Я не спешу, – равнодушно ответил он, не шелохнувшись.

Маша чертыхнулась про себя и, подавив раздражение, нарочито мягко попросила.

– Не мог бы ты выйти?

Лёня лениво покачал головой.

– Не-а, это наказание за ложь.

Маша стиснула зубы и, закутавшись в одеяло как в кокон, поднялась, опасно покачиваясь. Её глаза горели от злости. Для девушки самой осталось загадкой, как она смогла одеться, ни разу не упав. Она демонстративно отбросила одеяло.

– Браво! – он поаплодировал Маше, но на его лице читалась насмешка.

Маша свирепо взглянула на него и прошла к выходу. Леонид, откровенно посмеиваясь, последовал за ней.

Как только они вышли в холл, Людочка странно посмотрела на девушку, но потом все внимание переключила на Леонида Ярославовича, который мгновенно преобразился и начал довольно улыбаться, очаровывая собеседницу.

– Мы всегда рады вам, приезжайте ещё, – сладко промурлыкала она.

Маша поморщилась от отвращения, и администраторша, видимо, заметившая это, изменилась в лице. Когда они были уже в дверях, она окликнула Машу.

– Девушка, – её глаза горели злорадством, она указала длинным ноготком на кофту Швецовой, – вы… надели наизнанку.

Мария быстро взглянула на себя, и её лицо стало наливаться румянцем, а сдавленный смех Леонида – просто добил. Выскочив из сауны, девушка быстро зашагала по дороге.

Её бил озноб – то ли от холода, то ли от злости или, может, от обиды. Маша понимала, что пешком не доберется домой даже к утру, но не хотела слушать голоса разума. Злые слёзы стояли в глазах. Маша знала, что ведет себя неразумно, но Леонид своим поведением задел её сильнее, чем она ожидала.

Швецова не могла точно сказать: стыдилась ли она того, что занималась любовью с мужчиной, которого знала всего несколько часов, но была уверена, что подобной страсти никогда раньше не испытывала. Возможно, если б он был другим, она захотела бы продолжить знакомство, может, даже влюбилась. Но… Леонид Ярославович был эгоистичен, безразличен и холоден (правда, не тогда, когда дело касалось секса) и она больше не желала его видеть.

Позади раздался сигнал автомобиля. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы понять кто это.

Стекло опустилось, но Маша продолжала быстро шагать по обочине.

– Садись! – приказал он, но она, не сбавляя шаг, проигнорировала его слова.

Лёня раздраженно фыркнул.

– Тебе уже не нужна сумка?

Маша резко остановилась и только сейчас вспомнила, что совсем забыла о сумке.

– Верни мне её, – прошипела она, злясь, что вынуждена с ним разговаривать.

– Садись в машину, – не повышая голоса, снова приказал он.

Швецова сжала кулачки, досчитала до десяти и села в джип, даже не взглянув на мужчину.

– Будешь дуться всю дорогу? – беззлобно спросил он. Маша промолчала. – Ну ладно, не дуйся, а то лопнешь.

– Я не дуюсь, – рявкнула Маша.

– Дуешься!

– А вот и нет! – она попыталась сдержаться, но не смогла. – Неужели так трудно было сказать про эту чертову кофту!

– Но твой взгляд был настолько победоносным, когда ты справилась с одеждой, не показав мне ни единого кусочка своего обнаженного тела, что я просто не хотел тебя расстраивать, – Леонид хохотнул.

Маша отвернулась к окну, поняв, что он забавляется. На душе было отвратительно.

– Представляю, как тебе было весело, когда твоя Людочка или Яночка насмехалась надо мной, – с обидой проговорила она.

– Людочка вовсе не моя, а Яночка – отличная массажистка, – снисходительно пояснил он. Почему-то она в очередной раз поверила ему. На душе стало немного легче.

Маша больше не говорила с ним, да и Леонид не спешил нарушать тишину. И только когда они въехали в город, он спросил, куда её отвести. Маша на секунду задумалась и назвала адрес. Леонид подвез её под самый подъезд.

– Спасибо, что подвез, – буркнула она, выходя из машины.

– Только за это? – многозначительно проговорил он.

Мария сердито хлопнула дверью, а мужчина лишь ухмыльнулся её детской выходке.

Девушка остановилась около подъезда, но джип Леонида не сдвинулся с места. Маша поняла, что он ждал, когда она зайдет.

– Тьфу, джентльмен, – Маша вошла в подъезд.

Через минуту послышался шум отъезжающей машины. Медленно приоткрыв дверь, она осторожно выглянула – джипа Леонида не было. Выйдя на темную улицу, Мария зашагала к соседнему дому, где она, собственно, и снимала квартиру.

 

Глава 3

– Мышкина!

Девушка вздрогнула и боязливо оглянулась на зов. Перед ней стоял менеджер и с нескрываемым отвращением сверлил её взглядом.

– Ты опоздала! – резко бросил он.

Мышкина, опустив голову, уставилась взглядом в пол, а её очки сразу съехали на нос. Она очень хотела возразить, что пришла даже раньше, но сделать это было выше её сил.

– Можешь забыть о премиальных! – злорадно проговорил он. – Хотя, если ты заменишь в субботу Скворцову, то я могу закрыть на это глаза.

Виолетта прикусила губу от такой несправедливости. Это было уже не в первый раз, когда её вынуждали заменять Скворцову – пассию менеджера. Имея власть над теми, кто безропотно ему подчинялся, он пользовался этим сполна, запугивая слабых, которые не смели пожаловаться руководству. А Мышкина была именно такой, вот ею и помыкали все кому не лень. Она бы и сама с удовольствием заменила девушку, лишние деньги никогда не помешают, но ведь приходилось отрабатывать за Скворцову совершенно бесплатно, в то время, как та отдыхала и получала зарплату за смену, в которую даже не появлялась на работе.

– Ты все поняла? – презрительно проговорил менеджер, в душе хваля себя за хитрость. Теперь он сможет провести выходные со своей красавицей, а эта уродка будет пахать на них.

– Менеджер! – сзади послышался чей-то голос. – Твои часы спешат, а значит, Виолетта пришла даже раньше.

Парень раздраженно повернулся к говорившей девушке и оказался лицом к лицу со Швецовой. Его кулаки сжались от досады, что кто-то стал свидетелем его разговора с Мышкиной. К тому же, эта девица была не робкого десятка и могла его «заложить».

– Не вмешивайся, Мария! – предостерег он, надеясь, что его грозный взгляд подействует на подчиненную.

Однако, она сунула ему под нос свои часы, ничуть не испугавшись.

– Сейчас ровно шесть, – довольно проговорила она, и на её лице вдруг появилась победная улыбка.

– Твои часы идут неправильно! – рявкнул менеджер, побагровев от злости. Его совсем не прельщала мысль, что запланированные им выходные пойдут «коту под хвост».

Маша, не растерявшись, вытащила из сумки мобильный, набрала службу времени и, поставив функцию громкой связи на телефоне, поднесла трубку прямо к уху менеджера.

– В Киеве сейчас восемнадцать часов одна минута, – донесся голос автомата.

Менеджер заскрипел зубами, проклиная вмешательство Швецовой. Несомненно, только что она приобрела в его лице заклятого врага.

– Можете идти работать, – еле выдавил он.

– Жора! – позвала Маша уже удалявшего от них парня.

– Что? – оскалился он.

– Может, все же извинишься перед Виолеттой?

Маша готова была рассмеяться, видя, какие усилия пришлось приложить недобросовестному менеджеру, чтобы выдавить из себя единственное слово: «извини». Его желваки от злости так и дергались, а лицо исказилось, словно он только что съел лимон. Ему все же удалось это произнести и, бросив напоследок испепеляющий взгляд на девушек, Жора стремительно исчез.

Хоть внешне Швецова выглядела спокойной и даже довольной, в душе была разгневана. Маша презирала таких типов, унижающих и использующих всех, кто не умел ответить «нет». В такие моменты она хотела защитить всех несправедливо обиженных.

Маша одернула себя. Снова ведет себя как мать Тереза.

– Спасибо, – тихо проговорила Мышкина, не поднимая глаз.

Первым порывом Маши было обругать Виолетту за то, что позволяет использовать себя таким ничтожествам, как менеджер, но увидев её грустное лицо, девушка остановилась.

– Виолетта, – строго произнесла Швецова, заставив девушку взглянуть ей в глаза. – Ты должна стать сильнее! Никто не вправе указывать тебе! Поняла?

Мышкина неуверенно кивнула и заняла свое место возле кассы. Она тоже была кассиром, а её рабочее место находилось как раз перед Швецовой. Поэтому Маше не раз приходилось слышать обидные слов в адрес девушки.

Виолетта Мышкина полностью соответствовала своей фамилии. Не только характером, но и внешне девушка была похожа на серую мышь. Непримечательная внешность, тусклые волосы – то ли каштановые, то ли темно-русые, которые она затягивала в тугой хвостик, да в придачу очки на пол-лица делали её похожей на старуху. Она была старше Марии всего на два года, но выглядела, как минимум, лет на пятнадцать старше.

Казалось, она абсолютно не следит за собой: ногти были обкусаны почти до мяса, кожа нуждалась в лечении у дерматолога, а старомодная одежда лишь подчёркивала её полноту. Все вещи были либо коричневыми, либо серыми, что только подчёркивало все недостатки фигуры. И хоть Маша тоже не могла себе позволить дорогих вещей, но она умудрялась так их носить, что выглядела прекрасно и женственно. У Швецовой частенько руки чесались, чтобы привести в порядок внешность Мышкиной, но ни сил, ни времени на это не хватало.

Конечно, все можно было бы изменить в Виолетте, сделав её привлекательной, но самой большой проблемой была она сама, а именно – характер.

Более замкнутого, пугливого и неуверенного в себе человека Маша не встречала. Она никогда не могла защититься от несправедливых нападок менеджера и покупателей.

К Виолетте подошла кассирша, работающая по соседству с ней. Ей было около двадцати – стильная причёска, яркий макияж, короткая юбка и сапожки на шпильках, несомненно, шли ей.

– Мышкина, – пренебрежительно обратилась она к девушке, – Жора сказал, что ты отказалась заменить меня. Это так?

Виолетта молчала, вжав голову в плечи и опустив глаза. Скворцова, а именно она это и была, сверлила её взглядом. В ней не было ничего милого, как казалось Мышкиной, она была грубовата и резковата в словах, да и внешность имела скорее вызывающую, нежели яркую.

– Ты ведь не хочешь, чтобы тебя уволили? – угрожающим голосом прошипела она.

Девушка судорожно вздохнула и неуверенно кивнула. Она презирала себя, что не может  сказать «нет» наглой девице и знала, что снова согласится и пойдет у неё на поводу. Когда она уже была готова вновь поддаться, то вдруг неожиданно на её плечи опустились чьи-то руки. Пугливо оглянувшись, Виолетта встретилась глазами с Марией, которая подмигнула ей, слегка сжав пальцы, словно передавая немного храбрости.

«Ты должна стать сильнее!» – вспомнила она слова Швецовой.

– Я… я не… не могу подменить тебя, – сумела выдавить из себя Мышкина.

– Молодец! – одобрительно проговорила Маша и впервые увидела робкую улыбку Виолетты, которая оказалась удивительно красивой.

Однако Скворцова не готова была принять отказ. А тут ещё и эта выскочка Швецова, взявшаяся невесть откуда.

– Я сделаю всё, чтобы вас обеих уволили, – пообещала она, тяжело дыша от злости.

– Давай уже, топай отсюда, – отмахнулась Маша от Скворцовой.

Виолетта восхищенно смотрела на свою спасительницу и не могла поверить, что смогла постоять за себя.

С самого детства она была некрасивой и становилась объектом издевательства почти всех, с кем ей приходилось сталкиваться. Её заставляли исполнять немыслимые поручения, а если Виолетта отказывалась, то её ждала печальная участь – быть избитой. Все, что она смогла сделать, чтобы защитить себя, так это закрыться в своей «раковине» и стать незаметной для окружающих. Но и это не помогало. Где бы девушка ни училась или работала, везде находились люди, получавшие удовольствие от унижения других.

Однажды, ещё в школе, ей понравился мальчик. Он был старостой класса – сильный, веселый и добрый, как ей тогда казалось. Он один обращался с ней хорошо, был всегда внимателен и защищал от нападок одноклассников. Виолетта не могла поверить своему счастью: неужели её чувства оказались взаимны? Каждый день она спешила в школу, чтобы поскорее увидеть его, а он встречал её с улыбкой, в которой было столько теплоты. И хоть за её спиной частенько посмеивались, когда она не могла оторвать мечтательного взгляда от любимого, ей впервые в жизни это было безразлично. Каждое мгновение было наполнено радостью – она больше не уродина, ведь он сказал, что влюблён в нее. Их первое свидание должно было стать самым лучшим днём её жизни. Она была безумно счастлива после того, как отдалась ему, чувствуя себя самой прекрасной в мире. Но это было так недолго. На следующий день по всей школе были развешены фотографии, где она была запечатлена обнаженной. И сделал их «её возлюбленный» – тот, кому она доверилась, посмеялся над чувствами и больше никогда не заговорил с ней.

Это был один из самых жестоких уроков в её жизни. Однако самую сильную душевную боль причиняла ей родная мама. Даже она ненавидела свою дочь, проклиная день её рождения. До семнадцати лет Виолетта не понимала, чем заслужила такое отношение. Однажды, когда издевательства сверстников достигли апогея, она не выдержала и, упав на колени перед матерью, разрыдалась. Она изливала всю боль и отчаяние, накопившиеся в ней за столько лет, сквозь слезы шепча одну фразу: «Почему, мама? Почему ты не любишь меня?»

Мать словно впервые увидела свою дочь. Её рука медленно опустилась на голову девочки – это была первая скупая ласка за все семнадцать лет. На изможденном лице женщины появилась печальная улыбка, рука безвольно упала. Это все, на что она была способна, чтобы утешить дочку. В тот день Виолетта узнала правду.

В восемнадцать лет её мать изнасиловали. Прямо возле дома девушку окружили трое парней. Им было не больше двадцати, гормоны зашкаливали, и никакие просьбы жертвы не подействовали. Заткнув ей рот шарфом, они по очереди сделали свои грязные дела и оставили её лежать без сознания в грязной подворотне. Виолетта стала плодом того бесчестия.

Несчастная девушка, не понятая окружающими и не получившая поддержки родителей, вынуждена была уехать из родного города. Как она выживала, Виолетта не знала, но  пустота глаз матери, которая никогда на неё даже не смотрела, стала для маленькой девочки, так жаждавшей любви, постоянно кровоточащей раной.

На вопрос, почему же она не сделала аборт, её мать горько усмехнулась, и Виолетта в который раз ощутила себя ненужной, услышав в ответ: «Я хотела от тебя избавиться, но… – в этот момент мать издала то ли смешок, то ли всхлип, – …уже было поздно».

Вот так и узнала Мышкина правду о своём рождении, а надежда, что когда-нибудь мама полюбит её, испарилась.

Мать Виолетты так и не смогла избавиться от ненависти к дочери и в восемнадцатый день её рождения повесилась. Было странно, но отчего-то девушка ощутила облегчение. А то, что она осталась совсем одна на этом страшном свете, нисколько не вызывало ни грусти, ни сожаления – она всю свою жизнь была одна, а боль, грусть и печаль всегда шли рядом.

Вот так она и продолжала жить в мире, где никому не была нужна. И вдруг, после стольких лет одиночества, появился кто-то, вступившийся за неё. Она даже не мечтала, что симпатичная, хрупкая девушка может оказаться такой сильной натурой.

Впервые Виолетта встретилась с Машей четыре года назад, когда та только устроилась на работу. И первый человек, с кем она заговорила, была Мышкина. Её серо-голубые глаза смотрели на неё с добротой и симпатией.

– Привет, меня зовут Маша, – весело проговорила она, схватив руку Виолетты. – Я новенькая, рада с тобой познакомиться.

При их следующей встрече Мышкина думала, что Мария даже не вспомнит, кто она такая, но, к её счастью, она не только поздоровалась, но и назвала её по имени, пригласив вместе перекусить. Их смены часто совпадали, и не то чтобы они стали подругами, но Маша была всегда к ней добра и приветлива. И эти несколько лет, когда она могла видеть искреннюю улыбку, обращенную к ней, согревали сердце Виолетты, жаждущее тепла.

***

Трель телефонного звонка заставила Машу вздрогнуть от неожиданности. Не глядя на номер, она сразу ответила.

– Здравствуй, Мария, – произнес мужской голос.

Швецова не припоминала, чтобы раньше слышала этот бархатистый тембр. Оторвав трубку от уха, она быстро метнула взгляд на экран телефона и поняла, что не знает высвеченного номера.

– Добрый день, – вежливо ответила она. – А с кем я говорю?

Послышался разочарованный вздох.

– Как же быстро ты обо мне забыла. Даже обидно как-то. Это Леонид.

– Какой Ле… – и вдруг её осенило, а по телу прокатилась волна знакомого томления.

Хоть она и утверждала, что уже забыла незнакомца, с которым провела лучшую в своей жизни ночь, но лишь услышав его голос, поняла, что врала себе. В её мыслях запечатлилась каждая секунда их знакомства. Из-за него она испытала целую гамму противоположных чувств – от всепоглощающего страха до незабываемого экстаза. Леонид каким-то образом сумел вызвать в ней весь спектр чувств и эмоций: смущение и раскованность, злость и обиду, наслаждение и страсть.

Его голос по телефону звучал иначе, но он также обволакивал, как и в ту ночь. Если б она ещё не была с ним знакома, то, наверное, влюбилась бы в его голос. Но за то короткое время, проведенное с ним, она поняла, что Леонид был типичным эгоистом и для него не существовало никого, кроме собственной персоны и неизменного «хочу!»

– Откуда ты знаешь номер моего телефона? – в панике закричала она.

– Всего лишь подсмотрел, пока ты спала, – спокойно ответил он.

– Ты… ты не имел права рыться в моих вещах, – возмутилась она.

– Это сейчас совсем не важно, – в своей манере, лениво проговорил Леонид. – Я хочу увидеть тебя.

Маша злорадно фыркнула.

– А я не хо-чу! – по слогам произнесла Швецова, очень довольная собой.

– Тогда я приеду к тебе на работу.

Девушка остановилась как вкопанная. О какой именно работе он говорит?

– Я даже узнал, где находится твой клуб. До вечера.

Маша запаниковала, ведь если он явится туда, то выяснит, что она обманула его, а с её счастьем он может случайно зайти в круглосуточный супермаркет и столкнуться с ней.

– Я не работаю сегодня! – быстро протараторила она. – И я никогда не встречаюсь на работе – такие у меня принципы.

– Тогда встретимся в 8 часов в клубе «Дежавю». Знаешь, где это?

Еще бы не знать, ведь это один из закрытых элитных клубов, где вход был только по членской карте или по приглашению, а простым смертным, как она, никогда туда не попасть.

– Меня не пропустят, – немного смущенно сказала она, в душе мечтавшая побывать в таком заведении.

– Я внесу твое имя в список приглашенных, скажешь, что к Тетереву. И не опаздывай!

И даже не дождавшись ответа, положил трубку, уверенный, что она не откажется. Впрочем, он был прав. Машу распирало от любопытства, к тому же у неё выдался свободный вечер, и самую малость ей вдруг захотелось снова увидеть этого самовлюбленного и напыщенного эгоиста.

По дороге в клуб она убеждала себя, что пришла по собственному желанию, хотя чтобы досадить ему за приказной тон, которым он посмел с ней говорить, опоздала на целый час.

Возле «Дежавю» автомобили яснее слов говорили, какие люди посещают подобные заведения. Мария занервничала. Она очень боялась оказаться неуместной, даже надев самое лучшее свое платье. Едва она приблизилась ко входу, охранник остановил девушку и сказал, что она не может пройти. Это невероятно задело её, и надменно окинув его взглядом, она назвала фамилию Тетерева. Лицо охранника тотчас изменилось и он, найдя её имя в списке и почтительно извинившись, пропустил.

Как только Швецова вошла, то словно очутилась в другом мире. Столько красиво одетых людей, от которых так и «несло» деньгами, она ещё не видела. Но, к своему ужасу, поняла, что её переживания были не напрасны – все, что было на ней надето, не стоило даже одной туфли девушки, прошедшей мимо. Порыв развернуться и убежать был настолько сильным, что она неосознанно сделала несколько шагов назад. Но вдруг рядом оказался молодой парень и окинул её взглядом с ног до головы.

– Мария? – блеснув белоснежной улыбкой, спросил он. Девушка утвердительно кивнула. – Прошу за мной. Тетерев был абсолютно прав, когда заверил меня, что я вас сразу узнаю.

– Почему? – настороженно спросила она, идя рядом.

– Он сказал, что вы будете выделяться среди всех, правда, я не думал, что именно таким образом, – в его фразе, несомненно, была издевка, и Маша смогла уловить её.

Ей стало понятно: этот молодой человек считал, что рядом с Леонидом может быть только исключительная девушка. И, видимо, выискивая красавицу, он натолкнулся на нелепую девицу, неизвестно как оказавшуюся здесь. Маша почувствовала, как к глазам подкатили слёзы, но она сдержалась и натянуто улыбнулась, когда он подвел её к столику, где сидела шумная компания. В центре расположился Леонид, очаровательно улыбаясь собеседницам.

Он на секунду встретился с ней взглядом, кивнул в знак приветствия и снова повернулся к даме, что-то мурлыкавшей ему на ухо. Подобное отношение задело Машу, но показать это, означало признать себе, что он ей небезразличен.

Швецова присела на самый краешек дивана и поняла, что их разделял не только стол и шесть человек за ним, но и разница положения в обществе. На неё никто не обращал внимания, и девушка почувствовала себя не в своей тарелке. Единственный, кто к ней обратился, был парень, встретивший её. Он  спросил, что она будет пить, и она попросила минеральной воды. Как только он заказал воду, то тут же утратил к ней интерес. Маша посмотрела на Леонида, но он словно забыл о её присутствии и продолжал общаться с друзьями. Две девушки пытались уловить каждый его взгляд и поразить своим остроумием, откровенно флиртуя. Она понимала их, ведь он был воплощением всего, что хотела видеть женщина в мужчине: красивый, обеспеченный, обаятельный. А недостатков его  характера они не замечали, это компенсировалось тугим кошельком и щедростью.

Швецова разозлилась. Она не понимала правил игры, которую он затеял: вынудил её прийти, но упорно продолжал игнорировать.

Терпение лопнуло, и она резко встала, намереваясь уйти. Не успела она сделать шаг, как Лёня позвал её по имени. Она остановилась и, улыбнувшись, повернулась к нему, ничем не выдав своего бешенства. Значит, он все же не забыл о ней и, судя по его реакции, наблюдал за каждым её движением.

– Ты куда? – напряженно спросил он.

– В уборную, – сладко пропела она. И вдруг в голове промелькнул план мести, – ты не мог бы одолжить мне свой телефон?

Он вопросительно взглянул на девушку.

– Мой разрядился, а мне нужно срочно позвонить, – с невинной улыбкой пояснила она.

Он заметно расслабился и протянул ей телефон. Маша, не забыв поблагодарить его, поспешила в уборную. Как только она оказалась одна, её пальцы стали лихорадочно искать своё имя. В телефонной книге Леонида было две Маши, три Машеньки и одна Мария. Девушка чертыхнулась и стала искать по номеру телефона. Он записал её под именем Мария и она, довольная своей маленькой победой, заменила несколько цифр в середине номера и впервые за вечер искренне улыбнулась.

Выйдя из своего убежища, она остановила официанта и попросила об услуге. Он согласился, сжимая щедрые чаевые, которые Мария вручила ему, даже не пожалев о подобной растрате.

Леонид то и дело поглядывал на часы. Маши не было уже пятнадцать минут и это раздражало. Когда он уже был готов идти на её поиски, к нему подошёл официант и вернул ему телефон.

– А где девушка? – резко спросил Тетерев.

– Не знаю, она просто попросила передать вам телефон, – ответил официант.

Леонид нашёл её номер в мобильном и нажал вызов:

– Данного номера не существует…

Он раздраженно посмотрел на экран телефона, а затем рассерженно нажал отбой и вдруг заметил, что официант до сих пор стоит рядом.

– Ну что ещё!? – рявкнул Лёня.

– Девушка попросила передать вам деньги за минеральную воду, – испуганно проговорил он. – И это, – официант протянул сложенный листок бумаги и сразу ретировался подальше от рассерженного посетителя.

Леонид расправил записку. Сначала его лицо недоуменно вытянулось, а затем он усмехнулся.

– Вот, чертовка! Провела меня.

Значит, она давала ему понять, что не собирается идти у него на поводу и подчиняться его приказам, а главное, ей было абсолютно наплевать на то, кем он был.

Впервые Тетерев столкнулся с кем-то, кто не считался с его положением, деньгами, властью и не играл по его правилам. К тому же, Мария оказалась первой девушкой, не поддавшейся его обаянию. Однако отказом она лишь подогрела интерес к себе. Он собирался заполучить её любой ценой, потому что привык получать желаемое.

– Ну что ж, Машенька, – охота началась!

На следующий день он побывал в «Ночной лагуне» и ушёл оттуда ужасно рассерженный, узнав, что ни одной Марии у них не работает. Он, конечно, догадывался, что она никакая не барменша, но самоуверенно считал, что Маша могла работать посудомойкой или уборщицей.  Она во второй раз обвела его вокруг своего тоненького пальчика, чем сильно задела самолюбие.

– Ну, держись! – прорычал он, ещё больше настроенный найти её.

Однако его уверенность стала таять, как только он понял, что и адрес, по которому он её подвозил, тоже оказался липовым.

Чёрт! Он считал, что она не сможет от него скрыться, а она так ловко выставила его дураком.

 

Глава 4

Маша смертельно устала. Под конец смены неожиданно доставили партию товаров, и она вынуждена была задержаться до пяти часов утра. Ложиться спать не имело смысла, поэтому она приняла освежающий душ и побежала в университет.

Однако сутки, которые она провела без сна, дали о себе знать. Она засыпала на парах, но тут же просыпалась и снова упорно записывала лекции, а в перерывах выпивала по несколько чашек кофе.

Естественно, что как только занятия окончились, единственным её желанием было оказаться в собственной постели и отдаться во власть Морфея.

Она вяло передвигала ноги, но вдруг остановилась. Швецова не могла поверить своим глазам, когда увидела знакомый джип, припаркованный на обочине. Было два варианта: или это всего лишь похожая машина, или же Леонид где-то поблизости.

Она сразу вспомнила клуб «Дежавю». Тогда Маша не могла сказать уверенно, что чувствовала, убегая оттуда.

«Иди к чёрту, Тетерев!» – эти слова она написала в записке, нарисовав рожицу с высунутым языком, думая, что ей станет легче, но… но этого не произошло, когда она поняла, что чувства, которые она испытала, видя девушек, флиртовавших с Леонидом, назывались ревностью. А его невнимание глубоко задело и обидело её.

Со злости она изменила свой номер в его телефоне, зная, что сжигает за собой все мосты. И хоть после этого она ощутила минутный порыв вернуться и все исправить, но смогла справиться с собой, осознанно вычеркивая Тетерева из своей жизни.

Её идеал мужчины после встречи с Леонидом претерпел значительные изменения. Швецова всегда мечтала, что её избранник должен быть, как отец, красиво ухаживающий за матерью, и по сей день обожающий её. Он, образно говоря, чуть ли не носил её на руках.

Маша верила, что сможет полюбить именно такого мужчину. Тогда почему под пунктиком «идеального возлюбленного» постоянно всплывало лицо Леонида?

Девушка тряхнула своими русыми волосами. Нет! Пути назад не было, потому что Тетерев был далек от идеала, и подобный эгоист никогда не сможет полюбить кого-то сильнее себя.

В тот вечер она вернулась около десяти, проведя в клубе не больше часа, и сразу забралась в кровать. Она понимала, что не удовлетворена своей жизнью, но была твердо настроена изменить её, как только окончит вуз. Когда-нибудь она встретится с Леонидом как с равным, и тогда он больше не посмеет так оскорбительно с ней обращаться. После этого она мгновенно заснула, как всегда без сновидений – усталость поглощала все.

Сейчас Мария не смогла удержаться от жалости к себе. При моральной и физической истощенности она не могла выдержать очередной стычки с несносным мужчиной. Был единственный выход – бежать и не оглядываться. Она так и сделала. Втянув голову в плечи и развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка успела пробежать метров пять, когда кто-то потянул её за шарф. Голова резко откинулась и Маша застонала, поняв, кто стоял за её спиной, тяжело дыша.

– Только не это, – взмолилась она и, повернув голову, встретилась с сердитыми глазами именно того, кого она не хотела видеть больше всего.

Тетерев был без верхней одежды, он держал её за шарф, словно за поводок, и сверлил взглядом, будто она была непослушной собачонкой.

– Ты заставила меня побегать, – зловеще проговорил он, восстановив дыхание.

Маша натянуто улыбнулась.

– Вот так встреча… ха-ха, – сдавленно засмеялась она.

Лёня потянул её за шарф, и она смиренно пошла за ним в кафе. Он остановился возле столика, где сидел ещё один мужчина, и толкнул её на дальний от прохода стул, сам же сел рядом. Девушка сразу поняла, что оказалась в западне, потому что Тетерев полностью перекрывал ей путь к бегству.

– Лёня, какой ты грубый, – неодобрительно проговорил его собеседник. – Разве можно так обращаться с девушкой?

Как и ожидалось, Леонид совершенно равнодушно воспринял его укор.

– Здравствуйте, я Максим, – представился её защитник, протянув руку Марии.

– Маша, – робко пожимая руку, ответила та.

– Что ж ты такого сделала, Машенька, что заставила моего братца, завидев тебя в окно, прервать обед и сорваться с места?

Глаза Швецовой расширились от удивления. Неужели они братья? В это трудно было поверить, хотя… если присмотреться, то в них угадывались общие черты лица и фигуры, но на этом все сходство заканчивалось.

– Сложно поверить, что вы братья, – недоверчиво проговорила она.

– Почему же? – удивился Макс. – Мы немного похожи, разве нет?

– Только внешне, – фыркнула она. – Твоему братцу не мешало бы подучиться хорошим манерам.

Леонид метнул на неё угрожающий взгляд, а его брат поперхнулся от смеха.

– А не ты ли недавно послала меня к чёрту? – на удивление спокойно спросил Леонид.

– Видимо, ты не успел ещё туда дойти, – тихо прошептала она, но по смешку брата Тетерева поняла, что они услышали каждое её слово.

– Ты стерла свой номер, – с обвинением в голосе произнес он.

– Вовсе не стерла, а немного подправила, – невинно возразила Маша.

– Ты залезла в мой телефон!

– А ты – в мою сумочку, – отпарировала девушка.

Тетерев раздраженно сжал зубы и на его скулах заходили желваки.

Макс с удовольствием наблюдал за пикировкой парочки, и с удивлением понял, что чуть ли не впервые видит подобные эмоции брата. Их противостояние было столь завораживающим, что он не мог оторвать от них взгляда.

– Как твоя фамилия? – рявкнул Лёня.

– Не скажу!

– Где ты живешь?

– Ты же меня подвозил, – ехидно усмехнулась она.

Его глаза угрожающе сузились, и она вдруг всё поняла.

– Неужели ты приезжал? – Маша звонко рассмеялась, когда увидела ответ на его лице. – Только не говори, что и в «Лагуне» был? – повторная волна смеха накрыла её с головой.

Неожиданно Тетерев выхватил её сумку и начал в ней рыться. Маша потеряла дар речи и с возмущенным криком вырвала сумку обратно, но то, что он искал, уже было у него. Он, весьма довольный, держал в руках её мобильный.

Доведенная до предела его наглостью, она схватилась за телефон и потянула к себе. Между ними завязалось настоящее сражение, они перетягивали телефон из стороны в сторону. И девушка, сознавая, что он выскальзывает из её рук, умудрилась нажать кнопку выключения, прекрасно понимая, что без пин-кода телефон не включится. Она отпустила руки и с победным видом откинулась на спинку стула.

– Код!? – леденящим душу голосом спросил Леонид.

Швецова задорно показала ему язык. Максим стал хохотать на все кафе, а его брат от досады скрипнул зубами.

– Машенька, вот теперь я понимаю, чем ты так заинтересовала моего брата, – сказал Макс. – Он не привык, чтобы ему перечили, а  уж проигрывать – вообще не умеет.

Леонид смерил брата безразличным взглядом и ошеломлённая Мария поняла, что он за считанные секунды смог успокоиться и снова стать равнодушной ледышкой.

– Так ты не дашь мне номер своего телефона? – спросил он, словно ему он триста лет не нужен.

Маша отрицательно покачала головой.

– Ну раз так, мне ничего другого не остается… – Лёня демонстративно опустил мобильник в стакан с водой.

– Ты…ты…ты что делаешь? – крикнула Маша, нервно пытаясь достать телефон в надежде спасти.

Но когда ей это удалось, к её разочарованию, он даже не включился. Девушка подавила желание расплакаться. Она не могла позволить себе купить новый телефон, к тому же этот подарили родители. И хоть он был уже совсем стареньким, она привыкла к нему и берегла.

– Ты… – она не знала что сказать и лишь испепеляла его взглядом.

Неожиданно все силы покинули её, и девушка больше не могла сдерживаться. Усталость от жизни, в которой нужно выживать, казалось, взяла верх, и слёзы вдруг полились ручьями.

– Скажи, ну что тебе от меня нужно, – дрожащим голосом спросила она. – Ты хочешь переспать со мной? Хорошо, только оставь меня после этого в покое.

Она была так несчастна и трогательна, что Лёня не смог сдержаться – он поднялся и, взяв её за руку, вывел из кафе. Макс провожал их недоуменным взглядом. Неужели брат решил воспользоваться беспомощным состоянием девушки? Но что тогда промелькнуло на его лице, когда он увидел её слезы? Что это было за выражение: сожаление или нежность? Чем же смогла привлечь эта девушка пресыщенного вниманием женщин брата, заставив его даже искать себя.

Маше уже было все равно. Тетерев посадил её в машину и привез к себе домой. Возможно, теперь он воспользуется её телом и оставит, наконец, в покое, перестав мучить.

– Присядь здесь, – повелительно сказал Лёня, указывая на мягкий диван. Маша безропотно повиновалась.

– Подожди, я ненадолго отлучусь.

Маша, ничего не ответив, отвела взгляд. Она смогла расслабиться лишь тогда, когда услышала, что хлопнула входная дверь. Она понимала, что может уйти и вряд ли случайная встреча повторится, но диван был такой мягкий, а голова такой тяжелой, что она не стала сопротивляться внезапно напавшей на неё дремоте.

Вернувшись, Лёня нашёл её сладко спящей. Во время сна она выглядела такой беззащитной, и ему вдруг так захотелось всегда оберегать её сон и просто защищать ото всех трудностей. Эти желания были новыми для него, он сам до сих пор не мог понять, что привлекало его в Маше. Даже на шоссе он остановился неожиданно для себя. Раньше он не только никого не «подбирал» по дороге, но даже не думал об этом, как вдруг её хрупкая фигурка, упорно шагающая по обочине, словно заставила его нажать на тормоз. А её лицо показалось смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, где её видел.

Рассерженной, Мария оказалась бесподобной, и поначалу он действительно даже не думал её соблазнять, но это было до того, как она, закутанная в одну лишь простыню, вошла в парилку, немного смущенная и настороженная.

И он никак не мог забыть её полные ужаса глаза, когда она увидела его голым. Он едва сдержал смешок, готовый сорваться с губ, но ещё Леонид прочитал в них восхищение и зарождающееся желание.

И уж совсем он не ожидал, что она окажется столь пылкой и страстной особой, отзывавшейся на каждое его прикосновение.

Как после всего того, что было, он мог отпустить её? По крайней мере, Тетерев хотел ещё раз убедиться, что та страстная ночь не была случайностью, и их взрывоопасное сочетание действительно напоминает огонь и порох.

С присущей ему самоуверенностью он считал, что Маша, как и любая другая женщина, с большой радостью согласится стать его очередной любовницей, но его впервые отшили. Удар по самолюбию был настолько велик, что он поклялся себе сделать её своей, даже если она будет сопротивляться.

А сейчас, глядя на спящую девушку, все его планы по её завоеванию куда-то улетучились – он больше не хотел заставлять её делать что-либо против своей воли. Лёня принес из спальни плед и укрыл Марию, удивившись своей заботливости, а сам отправился на кухню.

Даже самые близкие не знали о его пристрастии к кулинарии. У Леонида неплохо получалось готовить многие блюда. Он выискивал рецепты в Интернете и экспериментировал, создавая собственные шедевры. Но он никогда не думал, что будет готовить для кого-то.

Маша втянула носом божественный аромат, разбудивший её. Словно зачарованная, она последовала за ним и оказалась на кухне.

Её глаза расширились, а рот удивленно приоткрылся, потому что высокомерный, безразличный ко всему эгоист, каким она запомнила Леонида, в симпатичном фартуке, насвистывая веселую мелодию, готовил.

Леонид ещё не успел заметить её присутствия, и Маша поняла, что увидела ту сторону его натуры, которую он никому не показывал. Неужели этот мужчина мог быть столь увлечённым чем-то? В его руках все горело. Такие ловкие движения могли быть только у шеф-поваров на элитных кухнях лучших ресторанов мира.

На столе стоял наполненный до половины бокал с вином, которым он, по-видимому, наслаждался в процессе приготовления пищи.

Внезапно Маша встретилась с ним взглядом и её взволнованное сердце пропустило удар.

– Проснулась, – скорее утверждая, нежели спрашивая, сказал Леонид. – Присаживайся, будем ужинать.

Странно, но сейчас Мария не чувствовала того холода, который исходил от него ранее, он был словно другим человеком – с теплой аурой. И хоть его приказной тон не исчез, но стал немного мягче.

Тетерев не улыбался, пока вытирал руки об фартук, а потом неожиданно протянул ей телефон.

– В кафе я немного погорячился, поэтому купил тебе новый, – сдержанно проговорил он. – Я записал в него свой номер, если вдруг что-то понадобится, звони.

– Неплохо было бы ещё услышать твои извинения, – произнесла Маша строго, хоть в душе была тронута.

– Я ведь уже сказал, что погорячился, – удивленно произнес он.

Маша пораженно смотрела на него, словно у него выросли рога.

– Ты хочешь сказать, что это ты так извинился?

– Ну да.

Маша недоуменно стала рассматривать его, словно насекомое под микроскопом, и ему это явно не понравилось, так как он отвернулся и раздраженно выключил газовую конфорку.

– Да ты совсем не умеешь извиняться, – наконец произнесла Швецова.

– Это мне и не нужно, – буркнул он. – Я крайне редко бываю неправ.

Девушка сама чуть не поверила его словам, когда он с такой непоколебимой уверенностью произнес их.

Леонид накрыл на стол, и от аппетитных запахов Мария ощутила жуткий голод. Тетерев приготовил овощное рагу и стейк на гриле, а к нему – изумительный соус. Еда оказалась восхитительной, о чем она и сообщила Тетереву.

– Спасибо, что не воспользовался моими словами, брошенными со злости в кафе, – искренне поблагодарила его Швецова, когда он наливал ей второй бокал вина.

– Ну, знаешь ли, – возмутился он, – я никогда не занимаюсь любовью со спящей женщиной. И, кстати, я обязательно воспользуюсь твоим предложением.

Маша вспыхнула и хотела уже послать его к чёрту, когда он добавил:

– Но только когда ты сама придешь ко мне и скажешь волшебные слова.

– Этого никогда не будет! – воскликнула убежденно Мария.

– Возможно, – медленно отпивая очередной глоток вина, спокойно ответил он, – но я никогда не стану заставлять свою женщину.

– Значит, поскольку я не твоя женщина, то могу уйти, и ты не будешь меня преследовать? – спросила Маша напряженно.

– Можешь, – хитро ответил он, – но тогда ты не сможешь попробовать восхитительный десерт.

– Здесь должен быть какой-то подвох, – заподозрила неладное Швецова, – и что же это за десерт?

– «Двойной оргазм».

– А вот и подвох, – весело хихикнула девушка, – Пожалуй, я уже сыта.

– Ну, как знаешь, – равнодушно произнес Тетерев и, достав что-то из холодильника, снова сел за стол.

Маша действительно увидела в его руках десерт, в который он сразу погрузил ложку и съел первый кусочек.

– Молочно-шоколадное суфле, – пояснил он, увидев, как девушка с сожалением поглядывала на него, – сверху посыпанное тертыми орехами и кокосом. Нежный вкус сладости и горечи, – он снова облизнул ложку и блаженно прикрыл глаза. – Изумительно!

Маша почувствовала, что рот наполняется слюной. Как же она все-таки хотела попробовать этот шедевр кулинарии.

– Думаю, у меня хватит места для десерта, – робко произнесла она.

Лёня понимающе усмехнулся.

– Теперь дам, если только скажешь волшебные слова.

Маша вопросительно посмотрела на мужчину.

– Скажи: займись со мной любовью.

– Только сказать? И все? – настороженно спросила она. Он утвердительно кивнул.

Тетерев был абсолютно спокоен и расслаблен, поэтому девушка посчитала, что ей ничего не угрожает. Несколько секунд поколебавшись, она решилась.

– Хорошо, – посмеиваясь сказала она, – займись со мной любовью.

Неожиданно Лёня плавно, словно пантера, встал. Швецова поразилась легкости и грациозности его движений. И ещё она поняла, что от его спокойствия не осталось и следа – его глаза горели каким-то странным блеском.

Он подошёл к ней и вдруг поднял на руки. Маша рефлекторно обхватила его за шею.

– Ч-ч-то ты делаешь? – испуганно прошептала она, и Лёня уже по пути в спальню снизошёл до ответа.

– Исполняю твою просьбу!

Теперь Маша все поняла: и то, как он ловко заманил её в ловушку, и как глупо она в неё попалась.

– Я не…

Но, не дав девушке договорить, Лёня закрыл ей рот поцелуем, и она ощутила молочно-шоколадный вкус суфле на его языке. Это был самый сладкий поцелуй в её жизни, и так как она была жуткой сладкоежкой, то не смогла отказаться от такого угощения.

Швецовой так и не удалось попробовать десерт, зато она испытала двойной оргазм, о котором вовсе не жалела и не променяла бы ни на какое суфле.

 

Глава 5

 Самое трудное время для кассирш – с шести до девяти вечера, когда наплыв людей просто колоссальный. Маша уже несколько часов подряд беспрестанно обслуживала покупателей, от которых стало рябить в глазах, а спина затекла от однообразной позы. Но все когда-нибудь заканчивается, и к десяти остались лишь несколько посетителей, неспешно выбирающих продукты. Теперь она могла отдохнуть и снова помечтать.

Было очевидно: она влюбилась, и это состояние души было одновременно замечательным и пугающим. Но был и маленький червь сомнений, не дававший в полной мере насладиться возникшим чувством.

С того вечера, когда Маша так много нового узнала о Леониде Тетереве, прошло уже больше двух недель, и она не получила от него ни сообщения, ни звоночка. Возможно ли, что он остыл, добившись желаемого? Но Швецова готова была поклясться, что он хочет её до сих пор. Но тогда почему её телефон молчал?

Её желание увидеть его усиливалось с каждым днем, но позвонить первой было неловко. Она боялась показаться навязчивой, но и забыть его не могла.

В её размышления ворвался нарастающий гул голосов. Маша вдохнула – у Мышкиной снова неприятности. Подвыпивший покупатель готов был её растерзать, осыпая оскорблениями.

Бедная «мышка», как про себя называла Маша Виолетту, вжала голову в плечи и тряслась как осиновый лист. Её тихие, робкие объяснения не были слышны за громовым криком мужчины. Швецова никак не могла оставить девушку в беде, ведь нерадивый покупатель уже готов был перейти от слов к делу. Убедившись, что возле её кассы никого нет, она поспешила к «мышке».

– Виолетта, можешь отдохнуть, я разберусь, – подталкивая расстроенную девушку к выходу, прошептала она.

А потом, покачав пальчиком, словно ругая проказливого мальчишку, лучезарно улыбнулась мужчине.

– Что ж вы так наших девушек обижаете? – проговорила она задорно. – Некрасиво, такой мужчина и… – она неодобрительно покачала головой и, к её удовлетворению, он стыдливо опустил глаза.

– Я… я…

– Чем я могу вам помочь? – спросила она доброжелательно, не собираясь более смущать его.

– У меня есть карточка со скидкой, но я забыл её дома, – пояснил он свою проблему. – Я объяснял это кассирше, даже номер продиктовал, но она отказалась его проверить, – снова начал заводиться покупатель.

Маша напряженно размышляла, как безболезненно для обеих сторон выйти из ситуации. Виолетта действовала строго по инструкции, за нарушение которой была бы наказана. И что теперь ей предпринять, чтобы снова не разозлить мужчину? Швецова с вежливо-профессиональной улыбкой попросила продиктовать номер карточки.

Как только она ввела данные, оказалось, что срок действия истек совсем недавно, и он бы никак не смог получить скидку, даже имея карточку при себе.

– Мне очень жаль, но срок действия вашей карточки закончился.

– Но…

– Но, – Маша прервала поток вопросов, готовых сорваться с губ покупателей, – но так как вы наш постоянный клиент, – очаровательно улыбнулась ему Маша, – мы готовы сделать для вас исключение и продлить скидочную карту, если вы принесете её не позже чем через неделю после того, как истек срок.

– Правда?

Маша, кивнув, подтвердила сказанное, а в душе порадовалась своей победе. Ей пришлось пойти на маленькую хитрость, внушив покупателю, как он важен для них, но на самом деле он в любое время мог продлить себе карту и это делалось для всех без исключения.

– Но сегодня вам придется оплатить полную стоимость покупки, – с сожалением проговорила она.

Её вежливость и уверенный тон убедили мужчину, и он, расплатившись за покупку, даже искренне извинился за своё поведение.

Как только он ушёл, Маша облегчённо вздохнула. У неё всегда получалось разрешать конфликт, но иногда это давалось непросто.

– Спасибо, – пропищал взволнованный голосок Мышкиной. – Я пыталась все ему объяснить, но он был так разгневан…

– Все нормально, если будут проблемы, обращайся, – добродушно ответила Швецова.

Виолетта смотрела вслед удаляющейся девушке и чувствовала, как её сердце наполнилось радостью. Как же ей хотелось иметь такую подругу – сильную, добрую и надежную. Мышкиной очень хотелось заговорить с ней, пригласить в гости или просто погулять, как делали это обычные девчонки, но страх быть отвергнутой не давал сделать столь малый, но такой трудный для неё шаг. Возможно, она решится его сделать, ну а пока будет набираться храбрости.

***

Швецова взглянула на часы. Закончилась только первая ужасно нудная лекция и её рука сама полезла за телефоном. Всё. Она больше не могла ждать и теряться в догадках. С волнением она набрала его номер. В трубке послышался вежливый женский голос.

– Могу я поговорить с Леонидом? – неуверенно спросила Маша.

– Сейчас это невозможно – он на совещании. Вы можете оставить для него сообщение, и я передам.

– Спасибо, не надо. До свидания, – промямлила Маша, глубоко расстроенная, что не смогла поговорить с ним.

Девушка надеялась, что Тетерев обязательно перезвонит ей, но он так и не позвонил.

… Леонид откинулся на спинку кресла. Совещание, которое затянулось дольше, чем он планировал, закончилось минуту назад. Как обычно, едва сотрудники покинули его кабинет, вошла секретарша и стала докладывать о звонках.

– Звонили из банка по поводу кредита, я передала всю необходимую информацию. Был важный звонок из администрации, требующий вашего личного внимания, по поводу площадки под застройку, которой вы интересовались, а также от наших поставщиков. – Она посмотрела в свою записную книгу, проверяя, все ли сообщила.

– Что-то ещё?

– Максим Ярославович напоминал о семейном ужине через неделю, а ещё было несколько звонков от девушек, которые сообщений не оставили.

– Перезвонить просили? – ответ секретарши был отрицательным. – Спасибо, вы свободны.

Размяв немного затекшие плечи, Леонид приступил к документам, требующим немедленного внимания.

 

Прошло несколько дней, и Маша вовсе упала духом – Тетерев так и не перезвонил. Девушка чувствовала себя преданной, хотя все ещё надеялась услышать в трубке его ленивый голос. Она даже хотела увидеть его безразличное ко всему выражение лица, потому что знала – как только он прикоснется к ней, то его равнодушие исчезнет и наполнится целой гаммой чувств. Ей было немного завидно, что в обычном своем невозмутимом состоянии он мог так легко скрывать все эмоции, словно надевал маску. А она была для него как раскрытая книга. Тогда почему он не может понять, чего она так жаждет сейчас?

Сама не зная как, она оказалась возле его дома. Немного поколебавшись, нажала кнопку звонка. Мария с замиранием сердца ждала, когда охранник впустит её или скажет, что её не ждут. Девушка даже немного испугалась: а вдруг Леонид не захочет её видеть или вообще скажет, что не знает её. Пока она, взволнованная, прокручивала в голове всевозможные варианты, охранник впустил её и проводил к лифту.

Возле его квартиры она в нерешительности остановилась, коленки задрожали от волнения. Что её ждет за этой дверью?

Но не успела она морально подготовиться, как дверь резко открылась. Пока она смотрела на Леонида, он продолжал спокойно вытирать голову полотенцем. На нем был банный халат, и Маша поняла, что он недавно вышел из душа.

– Может, все же войдешь? Мне бы не хотелось заболеть из-за тебя! – его голос звучал как обычно, и Маша поспешно вошла.

Сомнения в правильности своего решения вернулись с новой силой. Может, она совершила ошибку, придя сюда?

– Чем обязан? – холодный голос ворвался в её мысли.

– Я… – Маша смутилась и, зажмурившись, выпалила на одном дыхании, – займись со мной любовью!

Наступила гробовая тишина. Швецова боязливо приоткрыла глаза и взглянула на Леонида, который, скрестив руки, молча смотрел на нее.

– Ты не звонила три недели, а теперь заявляешься ко мне…

– Я звонила! – прервав его, воскликнула она, – но ты был на совещании.

– Мне звонят сотни раз в день. Нужно было оставить для меня сообщение через секретаршу.

– Я надеялась, что ты перезвонишь, – робко произнесла она.

– Интересно, как бы я это сделал, – в его голосе не было ни намека на эмоции, – у меня нет твоего номера телефона.

– Но ты же сам купил мне телефон и даже записал свой номер.

– Ты же сама не хотела, чтобы я тебя преследовал.

Так он не звонил из-за её слов? Девушка подавила стон сожаления. Она действительно попросила оставить её в покое, но тогда она была рассержена. И, если быть откровенной, то Маша уже давным-давно забыла о своих словах.

– Прости, я… – она издала что-то похожее на нервный смешок, – я пойду.

Она сделала несколько поспешных шагов, желая поскорее скрыться, чтобы не чувствовать себя ещё хуже, но неожиданно оказалась прижатой к мужской груди.

Леонид легко коснулся рукой щеки девушки, а дыхание обожгло её ухо.

– Глупенькая, – прошептал он нежно, – я же говорил: если ты придешь ко мне и скажешь волшебные слова, то… – Лёня запрокинул её голову и заглянул в глаза. – Я займусь с тобой любовью.

Мария, еле сдерживавшая дыхание все это время, шумно выдохнула, и её выдох утонул в его поцелуе.

***

Швецова лежала на плече Лёни и нежно перебирала волоски на его груди. Близость с ним каждый раз была подобна прыжку с парашютом: одновременное чувство страха, сильного возбуждения и невероятного парения.

– Меня зовут Мария Швецова, – неожиданно нарушила она тишину.

Тетерев усмехнулся и запустил руку в её волосы, сжал их и заставил повернуть к себе голову. Как только она повиновалась, он страстно поцеловал ее.

– Приятно познакомиться. Думаю, в следующий раз ты решишься назвать свой адрес.

Девушка хихикнула.

– Странное у нас получилось знакомство, – задумчиво проговорила она, – а ты всегда подвозишь незнакомок?

– Никогда раньше этого не делал.

– Тогда почему остановился?

– Думал снять тебя на пару часиков, – насмешливо прошептал он, за что получил ощутимый щипок.

– Ой, да шучу. Просто я откуда-то тебя знаю.

Маша удивленно стала разглядывать лицо Тетерева. Уж она бы точно не забыла его, если бы хоть раз встретила. Лёня щелкнул по её любопытному носику.

– Да я сам не знаю, но твое лицо мне знакомо.

– Вряд ли, – с сомнением произнесла Маша, а потом с убежденностью сказала, – я бы тебя запомнила!

– Правда? – на его лице появилась хищная улыбка, – и какую часть моего тела ты бы не смогла забыть?

Девушка засмеялась, но когда его рука накрыла её живот и поползла вниз, смех затих, а она залилась румянцем.

– Ты так мило краснеешь, – восхищенно проговорил Лёня, глядя ей прямо в глаза. – Это заводит меня ещё сильнее.

Тетерев чувственно рассмеялся, а Маша закрыла лицо ладошками, готовая провалиться сквозь землю от смущения. Но Лёня убрал её руки и нежно поцеловал.

– Я не против, если ты будешь это делать только для меня.

– Естественно, – буркнула смущенная Маша, – ведь только ты можешь вогнать меня в краску.

– Вот и отлично, а теперь попробуем заставить тебя покраснеть ещё сильнее.

Леонид в мгновение ока оказался сверху и с самоуверенной усмешкой его рот приблизился к её пупку, язык описал несколько кругов вокруг, оставив влажный след везде, где касался её. А затем его голова оказалась между стройных девичьих ног. Маша думала, что покраснеть сильнее уже невозможно, но ощутила, как щеки запылали и жар распространился по всему телу.

– Как я и думал, – подняв голову с хрипотцой в голосе сказал он, – ты становишься все милее и милее.

Маша зажмурилась и, к удивлению Тетерева, да и её собственному, её руки властно вернули его голову туда, где она была секунду назад. Лёня издал что-то похожее на смешок и исполнил её немой приказ, ведь у него тоже была цель, а именно – сделать её ещё милее.

 

Глава 6

Маша никогда раньше не была так  счастлива. Уже три месяца она буквально купалась в своей любви к Леониду. И хоть их встречи можно было пересчитать по пальцам, девушка дорожила каждым мгновеньем, проведенным вместе. Ей хотелось бы чаще бывать с любимым, но их свободные часы редко совпадали.

Тетерев часто звонил, требуя встречи, но работа Швецовой делала свидания практически невозможными. Но когда желание увидеть его становилось нестерпимым, она звонила и, несмотря на поздний час и усталость, шла после работы прямо к нему. Лёня всегда встречал её вкусным ужином и расслабляющей ванной. Они часто засыпали почти под утро, даже когда ему нужно было рано вставать.

Неожиданно Маша ощутила неконтролируемое желание услышать его голос. Не ожидая от себя подобной наглости, поставила табличку «технический перерыв» прямо перед носом покупателя и под его возмущенный крик убежала в комнату отдыха для персонала. Она знала, что за подобную выходку, да ещё и в час пик, менеджер, уже имеющий на неё зуб, непременно сделает выговор.

Но ничего не могло её остановить, поэтому она достала телефон и набрала номер Тетерева.

– Привет, – сразу ответил он, – что случилось?

– Ничего, просто… – девушка смущенно замялась, – хотела услышать твой голос.

– Услышала? – довольно хмыкнул он, – а теперь я хочу тебя увидеть, немедленно, сию секунду!

– Но я на работе!

Послышалось недовольное сопение.

– Я заеду за тобой.

– Нет! Спасибо, не надо, я сама приеду, как только освобожусь, – поспешно проговорила Швецова.

Повисла гнетущая тишина, а потом леденяще спокойным голосом Лёня проговорил:

– Меня начинают раздражать все твои тайны и секреты! Все, жду тебя вечером!

Маша не успела ничего ответить, а Леонид уже положил трубку. Каким же он бывал несносным! Девушка чуть не расплакалась от разочарования: всего лишь хотела услышать его, а в итоге расстроилась.

Она вернулась на рабочее место и, как и ожидала, в конце смены получила строгий выговор от менеджера, что, несомненно, отразится на её зарплате.

Было уже поздно, когда она добралась к Тетереву, который к тому же встретил её недовольным бурчанием.

– Мне не нравится, что ты так поздно возвращаешься одна. Приезжай на такси.

– Это очень дорого, – устало проговорила она.

– Тогда я буду давать тебе деньги! – не унимался он.

– Не нужно!

– Тогда я сам буду встречать тебя с работы.

– Нет! – в панике вскрикнула она, боясь, что он разочаруется, узнав, что она работает кассиршей. Таких он обычно называл обслугой.

– Чёрт! Что плохого в том, что я переживаю за тебя! – взорвался Тетерев, но уже через мгновенье взял себя в руки и уже спокойно добавил, резко меняя тему разговора. – В субботу мы идем на вечеринку, поэтому нам нужно купить тебе вечернее платье.

– Но на выходные я еду к родителям, – возразила Маша.

– Перенеси свою поездку на другой день, – невозмутимо сказал он.

– Невозможно! Мои родители по будням работают, а у меня это первые свободные выходные за два месяца.

– Значит, возьмешь отпуск и поедешь на следующих. Для меня важно, чтобы в эту субботу ты была со мной! – раздраженно прикрикнул Тетерев, теряя терпение.

– Хватит мне приказывать! – вышла из себя Швецова. – Я не собираюсь отказываться от своих планов ради очередной сомнительной вечеринки среди твоих снобов!

Минуту они испепеляли друг друга взглядами, словно два противника перед боем, и Лёня, скрипнув зубами, снова надел маску безразличия.

– Делай что хочешь, – холодно произнес он, затем, достав из ящика тумбочки приглашение и бросив его на стол, ушёл в спальню, оставив Машу одну.

Швецова до сих пор ещё не привыкла к его умению становиться в один миг невозмутимым, но теперь она уже могла различать скрываемые им эмоции. И сейчас она поняла, что он был не столько раздражен, сколько расстроен её отказом. Как бы не бесил его командирский тон, но Мария почувствовала себя немного виноватой и сбитой с толку. Ведь каждый раз, когда он звал её в клуб или в ресторан, а она отказывалась, Лёня реагировал совершенно спокойно и вовсе не злился. А сегодня он действительно расстроился. Возможно ли, что для него на самом деле так важно её присутствие?

Девушка осторожно приоткрыла дверь спальни – он лежал на кровати лицом вниз в одних трусах. Бесшумно подойдя, она легла рядом и обняла любимого, покрывая его спину быстрыми поцелуями. Маша, как и всегда, снова почувствовала, что от одного прикосновения к нему в ней начинает зарождаться желание.

– Не сегодня, – холодно сказал Лёня, даже не шелохнувшись.

Его слова подействовали на нее, словно на голову вылили ушат холодной воды: сначала онемение, неверие, а потом обида. Его отказ задел её так сильно, что она почувствовала себя отвергнутой.

Швецова неловко села на край кровати и ощутила, что натянута, как струна, готовая вот-вот порваться от одного прикосновения.

– Я тогда… – оказалось, что голос звучал неправдоподобно глухо, – я пойду домой.

Швецова подошла к двери и уже взялась за ручку, когда услышала его тихий голос.

– Маша, – позвал он, не поднимая головы, – останься сегодня со мной просто так.

Его тихая просьба, а это была именно просьба, взволновала ее. Он хотел быть с ней, даже несмотря на то, что разозлился.

Маша вернулась в кровать и легла рядом, не касаясь его тела, но он повернулся и притянул её к себе, обвив руками, словно заключая в клетку. Однако она совсем не чувствовала себя в плену, а если и так, то это был очень теплый и уютный плен.

Тетерев заснул сразу, как только обнял её, и Маша поняла, насколько он устал. Хоть было не очень удобно засыпать в таком положении, но ей нравилось находиться в его объятиях и смотреть на его лицо, которое она успела так сильно полюбить.

Когда же Швецова проснулась, то поняла, что в постели одна, а позже, пройдясь по квартире, что Леонид уже уехал.

Девушка расстроилась, но это впервые он оставил её одну в своем доме, будто показывая, что доверяет. В животе заурчало, и Маша пошла исследовать кухню в надежде найти что-нибудь съедобное.

К её удивлению, на столе стоял стакан со свежевыжатым соком, а под пленкой на тарелке она заметила вареное яйцо, бутерброд с икрой, ломтики сёмги и сыра. Рядом стоял чайничек с заваренным чаем.

На столе белела записка:

«Доброе утро! Уехал на работу. Будешь уходить, захлопни дверь».

Маша улыбнулась. Даже его записка была прохладной, но за ней скрывалась трогательная забота.

Впервые в жизни мужчина приготовил для неё завтрак, и это растрогало девушку до глубины души. И она решила, что обязательно пойдет с ним на вечеринку, имевшую для него особую важность.

… Маша приехала по адресу, указанному в пригласительном. Для такого случая она даже раскошелилась на такси. Вечеринку проводили в ресторане одной из лучших гостиниц города. Она никогда в ней не была, но когда вошла, то опять ощутила, что оказалась в другом мире – мире, где правят деньги.

Увидев приглашение, её проводили в огромный зал ресторана. В углу играли музыканты. Гости, образовав несколько групп, общались между собой. Наряды дам были ослепительны, и Мария неуверенно вытерла вмиг вспотевшие ладошки.

Несомненно, она выглядела очень хорошо в безумно красивом атласном платье цвета морской волны. В ушах и на шее сверкала дорогая бижутерия, органично сочетавшаяся с камешками на ремешках босоножек, которые она, как и платье, взяла напрокат. Но как ни обидно было признавать,  весь её наряд, который обошёлся ей невероятно дорого, смотрелся несколько убого по сравнению с одеждой остальных гостей.

– Ты пришла? – услышала она совсем рядом голос Леонида.

Вздрогнув от неожиданности, девушка улыбнулась ему немного неуверенно, но искренне, от всего сердца.

– Я рад тебя видеть, – обнимая её за талию, прошептал он ей на ухо, – ты прекрасно выглядишь!

Маша порозовела от удовольствия. Как только Лёня появился в зале, все стали подходить к нему. Невольно она тоже оказалась в центре внимания.

Встревоженная и взволнованная, девушка только и делала, что кивала и пожимала руки, когда Леонид представлял её своим знакомым. И переполняющее ощущение счастья стоять рядом с ним и чувствовать его руку у себя на талии, слышать, как он уверенно говорит, не просто восхищало, но согревало и успокаивало. Маша, наконец, немного пришла в себя и стала понимать, о чем разговаривают гости. До неё доносились обрывки фраз, по которым она поняла, что кто-то на этом вечере именинник.

– Лёня, – тихо позвала она, как только они остались на несколько минут одни, – сегодня у кого-то день рожденья?

Позади неё раздался задорный смех, и она увидела красивую женщину, стоявшую под руку с братом Леонида.

– Здравствуй, дорогой! – весело проговорила незнакомка и беззаботно поцеловала Лёню в губы, приведя Машу в неописуемый шок. – Похоже, ты даже не соизволил очередную пассию известить о своем юбилее.

Маша замерла, в груди, словно что-то сжалось. Воздуха катастрофически не хватало. День рожденья? У Лёни?

Тетерев абсолютно равнодушно оглядел шикарно одетую девушку, бестактно поцеловавшую его при всех, демонстративно достал белоснежный платок и вытер им губы.

– Ты в своем репертуаре, Мила, – холодно проговорил он.

– Да ладно тебе, с днём рожденья, любимый! – засмеялась она, – ты разве не представишь меня своей спутнице?

Он, словно нехотя, представил ей Машу. Зато Макс был само очарование, он то и дело сыпал комплиментами, хваля её привлекательность, но Швецова могла лишь натянуто улыбнуться, до конца не веря, что Лёня не сообщил ей о своем юбилее. Смешно, но она даже не знала, сколько лет ему исполнилось – тридцать пять или сорок.

В душе нарастало негодование, и она почувствовала себя просто отвратительно. К тому же дерзкая девица и Максим так и не отошли от них, и Маша вынуждена была наблюдать, как она флиртует с Леонидом, игнорируя её присутствие.

Мила вела себя раскованно с братьями, и Швецова так и не поняла, какие отношения их связывали. Вроде, она пришла на праздник с Максимом, но не отходит от Леонида, а это не просто выводило Машу из себя, а бесило. Девушка почувствовала себя никому не нужной и всеми покинутой.

– Лёня, смотри, наши родители приехали, давай их встретим, – возбужденно проговорила Мила, – я твоих уже сто лет не видела.

Она, словно легкомысленная бабочка, вдруг перелетела от одного брата к другому и властно взяла Леонида под руку.

– Макс, не мог бы ты проводить Марию к столу, – даже не глядя на неё, проговорила она.

– Мила, – Лёня освободил свою руку от её цепких пальчиков, – моя дама сегодня Мария, и я не собираюсь делиться ею с кем бы то ни было.

Его слова были как бальзам на взвинченные нервы Швецовой, ей доставило огромное удовольствие, каким удивленно вытянутым сделалось лицо красавицы. Но Мила справилась со своими эмоциями и кокетливо надула губки.

– Ну, Лёня, – обиженно проговорила она, – я тебя так давно не видела, – а потом она вдруг перевела молящие глаза на Машу, – Машенька, ты же не против, если я украду его на несколько минут?

«Против!» – хотелось крикнуть ей, но Маша никогда не оказывалась в подобных ситуациях и совсем не знала как себя вести. Девушка неуверенно взглянула на Леонида, но он даже не собирался ей помогать и, как все, выжидающе смотрел на нее.

Отведя взгляд в сторону, она тихо произнесла: «Конечно, не против». Но когда девушка с трудом выдавила из себя эти слова, ей стало невыносимо горько.

– Замечательно! – воскликнула Мила, но Лёня продолжал сверлить Машу взглядом.

– Ты совершенно в этом уверена? – резко спросил он.

Маша промолчала и он, восприняв это за ответ, мрачно кивнул.

– Это твое решение, – холодно бросил он ей, удаляясь под руку с весело щебечущей Милой.

Мария думала, что разрыдается прямо там, среди гостей, но неожиданно на помощь ей пришёл Максим, предложив бокал вина.

– Тебе не стоит волноваться по поводу Милы, – понимающе сказал он, ведя её к столу, – наши отцы давно дружат, они вместе создали общее дело. Неудивительно, что наши семьи общаются, а Мила – всего лишь подруга детства. Мы росли вместе, она младше меня на год и на четыре – Леонида. Правда, недавно родители вздумали поженить их, чтобы бизнес не разделился и оставался в руках наших семей. Но братец наотрез отказался, поскольку никогда не воспринимал её как женщину. Хотя Мила никогда не была против их свадьбы.

– Она его любит? – взволнованно спросила Маша, прекрасно зная, на что готова пойти женщина ради любимого мужчины.

– Думаю, да, – честно признался Макс. – Кстати, ты правда не знала, что у брата день рожденья?

Маша покраснела и покачала головой.

– Как же это похоже на него, – тихо рассмеялся Максим.

– Смотрю, вам весело.

Маша оглянулась и поняла, что это сказала Мила, стоящая в обществе Леонида и их родителей.

Максим сразу поцеловал обеих женщин в щеки и пожал руки мужчинам. Маша тихо поздоровалась, скромно опустив глаза. Она безумно волновалась, ведь это были родители Лёни.

– Дорогой, – сказала мать Тетеревых, обращаясь к своему младшему сыну, – где твои манеры, представь же нас своей даме, наконец.

– Это Мария, но, к сожаленью, не моя дама, а гостья Леонида.

Четыре пары глаз удивленно воззрились на него, затем снова на Машу.

– Вы встречаетесь с Леонидом? – немного озадаченно спросил Тетерев-старший.

– Да… нет… мы… – Мария готова была от стыда провалиться сквозь землю.

Она так волновалась и была совсем не готова к встрече с его родителями, что толком не смогла нормально ответить. Хотя она сама не знала, как назвать их отношения.

– Так вы встречаетесь или нет? – встрял веселый голосок Милы.

Маша, чуть не плача, взглянула на Леню, ища помощи, но вдруг поняла, что он ужасно зол.

– Мы иногда вместе проводим время, – вдруг резко сказал он.

Маша покраснела, выдав себя с головой. Мила захихикала, а Макс спрятал смешок в кулак, словно закашлявшись. Родители Тетеревых и Милы изумленно приоткрыли рты, зато Лёня был совершенно спокоен.

От ещё большего позора Машу спасло приглашение гостей занять за столом свои места. Все не спеша стали искать номер стола, указанный в приглашении.

Лёня, даже не взглянув на Машу, прошёл мимо, родители проследовали за ним, а Швецова никак не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Машенька, не обращай на него внимания, – попытался успокоить побледневшую девушку Максим.

– Почему он постоянно унижает меня? – дрожащим голосом прошептала она, еле сдерживая слёзы.

– Я думаю, он не нарочно. Кажется, он приревновал тебя ко мне.

– Приревновал? В жизни не поверю!

– Тогда, возможно, таким способом он признал ваши отношения.

Маша истерично засмеялась.

– Признал отношения? – в отчаянии переспросила она, а потом прошептала, словно больше не было сил говорить, – я хочу уйти.

Максим громко вздохнул.

– Мила опять победит, – разочарованно проговорил, и когда Маша вопросительно посмотрела на него, то пояснил, – мы с ней ведем счёт, скольких девушек она сможет отвадить от Лёни, а я как джентльмен верю в дам. И как ни прискорбно признавать, но Мила ведет в счёте. Поэтому выручи меня и не отдавай ей победу так просто. Давай, утри глазки, подними носик выше и улыбнись, улыбка так освещает твои невероятно красивые глаза.

– Ну почему я не влюбилась в тебя? – искренне улыбнулась Маша и, к своему удивлению, почувствовала себя немного лучше.

– Действительно, почему? – задорно переспросил он, и когда они дошли до их столика, то Маша уже смеялась от души, поддавшись обаянию и шуткам Тетерева-младшего.

За их столиком было три пары, виновник торжества с Милой, хотя, как подозревала Швецова, рядом с ним должна была сидеть именно она. Они с Максимом, а также ещё одна пара, по-видимому, близкие знакомые братьев Тетеревых.

Мария ожидала, что будет чувствовать себя неловко, но Макс не давал ей скучать и все время вовлекал в разговор, заставляя беспечно смеяться.

– Мария, а скажи нам, кем ты работаешь? – внезапно спросила Мила.

Швецова замялась, но потом, прямо взглянув в глаза своей сопернице, загадочно улыбнулась.

– Я ещё учусь и вечерами подрабатываю.

Лёня громко хмыкнул и все посмотрели на него.

– А работа Машеньки – огромная тайна, – насмешливо сказал он, – может, с вами она поделится своим секретом.

– Ух, как же я люблю всякие загадки, – весело потерев ладошками, проговорила Мила, – итак, давайте отгадаем, что же скрывает Мария?

– Возможно, это секретная должность в правительстве, – предположил таинственным шепотом сосед по столу.

Все рассмеялись, кроме Маши и Лёни, сверлящих друг друга сердитыми взглядами.

– А может, это что-то, чего она стыдится? – подхватила Мила, а потом с ехидцей обратилась к Леониду, – Тетерев, а ты уверен, что она не скрывает от тебя другого мужчину?

Маша резко вскочила, от чего стул противно скрипнул, а столовые приборы подскочили. Её губы были так сильно сжаты, что побелели от напряжения, глаза горели негодованием. Девушка хотела заткнуть им всем рты, но так и не смогла больше посмотреть на Лёню – боялась заплакать. Она так сильно его любила, а он равнодушно позволял поливать её грязью.

– О, неужели мы угадали? – воодушевилась ещё больше Мила, но Швецова, проигнорировав её, обратилась к Максу.

– Прости, но ты снова в проигрыше, – с сожалеющей улыбкой произнесла она и, не сказав ни слова, пошла прочь от ухмыляющихся ей вслед лицемеров.

– Неужели она обиделась? – Мила засмеялась.

– Хватит! – рявкнул Лёня, и Мила испуганно замолчала. Впервые он повысил на неё голос, а ведь с другими его девицами она вытворяла вещи куда хуже. Она заметно побледнела, пока Лёня уничтожающе смотрел на неё, а потом, ко всеобщему удивлению, покинул собственный праздник.

Маша стояла в холле гостиницы, наконец-то оказавшись подальше от неприятного ей общества, и уже не могла сдерживать слёзы. Она лихорадочно искала в сумке мобильник, и когда ей удалось его найти, то деревянными пальцами стала искать номер службы такси. Но из-за волнения телефон выскользнул из рук и упал на каменный пол, разбившись вдребезги.

Девушка чуть не закричала от отчаяния и стала судорожно собирать части от телефона, понимая, что он уже не подлежит ремонту.

– Что-то  мне совсем не везет с телефонами, – пробормотала она, находясь на грани истерики.

– Я куплю тебе новый!

Маша резко вскочила и со всей силы влепила пощечину говорившему. От неожиданности на лице Леонида отразилось удивление, а через секунду в его глазах вспыхнула ярость, но девушка от отчаяния уже ничего не замечала.

– Как ты посмел меня так унизить! – нервно закричала она, выплескивая все разочарование и накопившуюся обиду. – Кем ты себя возомнил, эгоист чёртов! Выставил меня полной дурой, даже не соизволив сказать о своем дне рождения! Зато о том, что мы любовники, сообщил всем! Браво! Может, мне поделиться подробностями с твоей невестой?!

Маша резко развернулась и побежала, но он схватил её за руку, и она застонала от боли.

– Чёрт тебя побери! – зашипел он, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. – Ты называешь меня эгоистом, а сама ещё хуже. Заявляешься ко мне, когда тебе удобно, уходишь, когда пожелаешь, но не разрешаешь ни встретить, ни отвезти тебя, тщательно скрывая где живешь и работаешь. Зато, когда я хочу встретиться, ты вечно уставшая.

– Да, потому что я работаю! – крикнула Маша.

– Все работают! – отпарировал Лёня, – но ты постоянно отказываешься от моей помощи!

– Потому что мне не нужны твои деньги!

– Да что плохого в том, что я хочу помочь девушке, которая мне нравится! Но тебе так хочется быть независимой, что ты готова сутками работать, целиком игнорируя мое существование.

– Ты ничего не знаешь обо мне! – закричала она, но тут же пожалела о своих словах, вспомнив, сколько раз он просил рассказать о себе.

Леонид смерил её осуждающим взглядом, и Маша невольно поежилась. Но она не хотела себя чувствовать виноватой и пошла в атаку.

– Зато я многое узнала о тебе сегодня. И знаешь, женись на своей стерве Миле и живи счастливо!

Неважно, что после этих слов боль словно разорвала сердце на части, но лучше это, чем чувствовать себя виноватой. Она не хотела верить, что сама во всем виновата. Она не эгоистка!

– Что ты вообще знаешь обо мне? – холодно проговорил Тетерев. – Ничего, потому что из-за своей проклятой работы постоянно засыпаешь. И сегодня, когда ты должна была быть рядом со мной, ты… – он зло усмехнулся, – ты очаровывала моего брата. Я даже забыл, что ты со мной, а не с ним.

– Неправда! – Маша не сдержала всхлип, – Это ты был с ней, а не со мной!

– Я припоминаю, что позволил тебе самой сделать выбор, но ты даже не смогла подтвердить, что мы встречаемся. Ты только и делала, что все время врала и скрывала. Так кто из нас эгоист?!

Маша побледнела. Каждое его слово впивалось острой иглой в сердце, и осознание, что ей больше не убежать от правды, делало муки совести невыносимо болезненными.

Каждый раз после рабочей смены она приезжала к нему и он никогда не говорил ни единого слова о позднем времени. Ни разу не рассердился, когда она не могла с ним встретиться, и не настаивал, если она не отвечала на его вопросы.

Лёня всегда был нежен и внимателен. И пусть он был скуп на эмоции, он никогда не был эгоистом по отношению к ней. Единственной эгоисткой всегда была она.

– Прости, – прошептала она, не смея взглянуть на него, чувствуя настоящую боль раскаяния. Сердце кричало тысячу раз «прости», но она уже знала, что не сможет сама себя простить.

– Я попрошу вызвать такси, – и он, оставив Машу на несколько минут, подошёл к администратору.

Тетерев собирался лично отвезти девушку к себе и разобраться со всеми возникшими проблемами, потому что не хотел её терять из-за подобной ерунды.

Когда же он вернулся, то не застал Маши. Она ушла, не попрощавшись, не оставив даже намека, где её искать.

 

Глава 7

  Швецова взяла недельный отпуск, хотя не собиралась раньше этого делать, и поехала к родителям. Она была неестественно веселой и энергичной, решив вместе с бывшими школьными друзьями оторваться по полной.

Через десять дней наступал Новый год и этот день ей предстояло провести за кассовым аппаратом благодаря злопамятному менеджеру, отплатившему ей таким образом за мнимые обиды. Но если ещё несколько дней назад она строила какие-то планы на этот день, то теперь ей было абсолютно безразлично, где встречать праздник.

Беззаботно проводя время с друзьями, она засиживалась допоздна в местном баре, пропитанном сигаретным дымом и «ароматом» выпивки. Родители недовольно бурчали, когда она под утро возвращалась домой и сразу засыпала, чтобы вечером снова окунуться в разгульную жизнь.

Местные дискотеки, никогда не являющиеся её любимым мероприятием, вдруг стали лучшим местом в мире, потому что музыка, громыхающая так, что начинали болеть барабанные перепонки, позволяла не думать. Вместе с беснующейся толпой Мария танцевала, пока ноги не отказывались её держать, а голос начинал срываться от криков под музыку. Она словно выпала из реальности и делала все, чтобы ни о чем не думать.

Швецова даже закрутила роман с бывшим парнем, с которым рассталась после школы.  И хоть он был женат на её однокласснице, ждавшей уже второго ребенка, Маша не чувствовала ни малейшей вины. Целуясь с ним под громыхающие басы посреди толпы, толкающей со всех сторон, она ничего не ощущала. Его тесно прижимающееся к ней тело и руки, шарящие по бедрам, она словно не замечала.

Однако когда он прижал Машу в переулке и задрал ей юбку, она вдруг ощутила холод, пробирающий до костей, и тошноту, подступающую к горлу. А потом перед глазами возникло лицо Леонида. Ей вспомнились его прикосновения, а эти чужие руки, лапающие её, стали омерзительными. Маша ощутила спазм, и её вырвало прямо на возбужденного парня.

Он, словно ошпаренный, отскочил от неё с искаженным от отвращения лицом. Ругаясь и бранясь, ринулся прочь, а Маша дико расхохоталась.

– Беги, беги, мерзкий бабник! И не забудь сообщить своей женушке, что изменяешь ей налево и направо! – крикнула она ему вдогонку.

Её истерический смех вмиг сменили рыдания, и она впервые с той злосчастной субботы поддалась слабости. Девушка плакала так горько и долго, что вздрагивающее тело стало болеть.

«Прости! Прости меня!»

Она так долго старалась не думать и не воспоминать, но не выдержала.

«Прости! Прости! Прости!»

От суровой реальности ещё никто никуда не убегал, и она не смогла.

Маша все сделала неправильно и столько всего хотела вернуть, исправить, но, увы, ей больше не оказаться в теплом плену рук Леонида. Теперь казалось неважным: его мир или её. Это все равно был один и тот же мир, только по-разному воспринимаемый сознанием.

Швецова была твердо убеждена, что Тетерев никогда не простит её, ведь она не только испортила его день рожденья, но и наговорила много ужасных, несправедливых слов. Маша не сможет посмотреть ему в глаза из-за разъедаемых её стыда и вины.

Первое, что она сделала, вернувшись домой, приняла душ, немилосердно стирая мочалкой невидимую грязь с кожи до тех пор, пока ощущение рук, недавно прикасающихся к ней, не исчезло.

Она начнет всё с чистого листа и больше не станет искать встречи с Тетеревым, но, если судьба случайно вновь сведет их, то она честно признается во всём и извинится перед ним. Её любовь к Леониду ещё долго будет жить в ней, став своего рода наказанием за то, что она не смогла сберечь прекрасные чувства, оскорбив их враньем и эгоизмом.

Но даже её твердая убежденность в том, что надо жить дальше, не уберегла девушку от депрессии.

Несколько дней до Нового года кассирши работали, не покладая рук, обслуживали покупателей, которые скупали все подряд, готовясь к празднику. Но суета и предвкушение веселья лишь вгоняли Швецову в тоску, и она злилась на себя за то, что её раздражала радость других. Даже Виолетта с опаской посматривала на мрачное лицо Марии, боясь с ней заговорить.

Однако хорошее настроение покупателей все же было омрачено волной гриппа, охватившего город. И, кроме того, все сотрудники были вынуждены носить марлевые повязки, из-за которых было трудно дышать. Ведь, несмотря на зиму, на улице было всего два градуса ниже ноля, а в здании магазина из-за наплыва людей было душно.

Некоторые покупатели чихали и кашляли, но Маша больше не могла дышать и сорвав злосчастную маску, глубоко втянула в легкие воздух.

Маша чихнула, но когда Виолетта обеспокоенно спросила, не заболела ли она, та лишь отмахнулась.

Лекций в университете уже не было. И Швецова теперь работала с восьми утра до шести вечера. Она могла нормально спать по ночам, но в эту ночь так и не смогла выспаться.

Словно лунатик, Маша добрела до своего рабочего места и без сил уронила голову на руки. Проклятый грипп настиг и ее. Всю ночь она металась в жару, температура не падала, а лекарств в квартире не было. Перед работой она зашла в аптеку и купила таблетки от гриппа.

Голова болела нестерпимо, из носа текло, а глаза резало, словно в них насыпали битого стекла. Таблетки ещё не успели подействовать, и она чувствовала себя полуживой. Покрасневшая из-за температуры, Маша тяжело дышала в маске, которую вынуждена была надеть, чтобы не заразить окружающих. И эти нескончаемые очереди в её кассу не прибавляли энтузиазма, а когда лекарство всё же начало действовать, то на неё навалилась просто-таки смертельная сонливость, и девушке теперь приходилось бороться и с ней.

Молясь о том, чтобы день поскорее закончился, Маша облегчённо вздохнула, поняв, что через пятнадцать минут имеет право на технический перерыв. Сообщив об этом покупателям, ровно в назначенное время закрыла кассу.

Положив голову на руки, Маша спустила маску на шею и прикрыла глаза. Её измученное тело сразу расслабилось, и ей приснился замечательный сон.

Швецовой снилось, словно кто-то дотронулся до её горячего лба прохладными руками, и она стала парить над землей. Странная легкость во всём теле и никакого болезненного состояния. Потом вдруг стало безумно холодно, тело начала сотрясать крупная дрожь.

– Х-холодно, – проговорила она и снова ощутила это приятное прикосновение ко лбу.

Когда она думала, что замерзнет до смерти – чувство парения заменило ощущение мягкой травы с ароматными цветами. Через некоторое время Маша согрелась, а потом увидела его.

Лёня нежно улыбался ей и Маша, хоть и понимала, что это всего лишь сон, так захотела коснуться его и сказать все, что не сказала в реальности.

– Я так люблю тебя, – заплакала она, – мне так жаль, что это только сон, но я так рада, что хоть в нём увидела тебя. Я так виновата перед тобой…

Девушка почувствовала, что устала. Все потемнело, а сон превратился в одно сплошное чёрное пятно. Последняя мысль, которую она запомнила: нужно просыпаться и продолжать работать, ведь сейчас прибежит рассерженный менеджер, и ей не поздоровится. Швецова с трудом открыла глаза и не смогла понять, где находиться: она лежала в мягкой постели, от простыней веял аромат тех самых цветов, которые ей снились, а рядом, на тумбочке, мягко светил ночник.

Где она? Как здесь оказалась?

Как только она подумала об этом, послышался щелчок, и дверь открылась. Огромная тень появилась в комнате. Маша зажала рот ладошкой, боясь вскрикнуть, но свет вдруг стал ярче и девушка заморгала.

– Как ты себя чувствуешь?

Девушка прикусила губу – она узнала этот ленивый, но такой любимый голос. Леонид присел рядом на кровать и прикоснулся губами к её лбу. И Маша вспомнила то самое прикосновение из сна.

А точно ли это был сон?

В горле пересохло от волнения и она неуверенно спросила то, что стало её беспокоить с того момента, как она проснулась.

– Как я оказалась здесь? – а потом её вдруг осенило, и она испуганно посмотрела на Тетерева. – Я ведь не говорила во сне, правда?

Лёня довольно улыбнулся и Маша поняла, что это все было на самом деле, она все выложила ему, уверенная, что он ей только снится.

Она смущенно зарделась.

– Как ты меня нашёл? – еле слышно спросила она.

Лёне хотелось сказать, что это оказалось проще простого, но он лишь тяжело вздохнул. На самом деле ему было совершенно неизвестно, где её искать. Лишь случайность помогла.

В последнее время он был очень занят, решая сложный вопрос финансирования одного из проектов компании.

Акционеры не хотели рисковать, но он был твердо убежден, что риск оправдан и расширение предприятия принесет немалый доход. На его плечи легли проблемы, связанные с привлечением капитала. Макс же активно пытался убедить совет директоров принять нужное решение.

Леонид всегда тщательно просчитывал всевозможные риски, прежде чем взяться за тот или иной проект. И неудивительно, что он сам захотел осмотреть место, запланированное для расширения магазина.

Было отрадно видеть, что супермаркет буквально забит покупателями, сгребающими продукты с полок. А в преддверии праздников магазин вообще напоминал сумасшедший дом.

Тетерев прошёлся с братом по магазину, удовлетворенно подмечая как суетятся сотрудники, делая все возможное, чтобы помочь покупателям.

У касс стояли длиннющие очереди, несмотря на то, что почти все они работали. Лёня неодобрительно поджал губы – одна из касс была на техническом перерыве, а девушка-кассирша при этом спала прямо на рабочем месте. Намереваясь отчитать нерадивую сотрудницу, Тетерев направился прямо к ней, но на полпути остановился как вкопанный. Он удивленно заморгал, не веря своим глазам.

Менеджер, делающий обход, заметил Тетерева и, проследив за его взглядом, едва не взорвался от негодования – Мария Швецова спала, нарушая все правила.

– Извините, – раболепствующе произнес менеджер, сгибаясь чуть ли не вдвое перед братьями, – я немедленно разбужу её, и будьте уверены, девушку непременно строго накажут.

Он ринулся к Швецовой, но леденяще спокойный приказ Леонида заставил его боязливо остановиться.

– Не трогай её! – глаза Тетерева при этом смотрели только на Машу.

Он подошел к спящей девушке и позвал по имени, но та даже не шелохнулась. Он  внимательно присмотрелся к ней и заметил нездоровый румянец. Очень осторожно Лёня дотронулся до её лба и выругался – она буквально пылала от жара.

– Пожалуйста, не будите её! – вдруг донесся робкий голос, и Леонид смерил грозным взглядом говорившего.

– Мышкина! – крикнул менеджер, испуганный, что его подчиненная посмела обратиться к Тетереву, – немедленно вернись на свое место!

От его окрика Маша лишь вздрогнула, но не проснулась, а Лёня пронзил убийственным взглядом нарушителя сна Швецовой. Бедный парень словно уменьшился на глазах от страха, который внушал ему Тетерев.

Мышкина не двинулась с места, хотя было видно, как она напугана.

Даже после того, как Леонид посмотрел на неё, словно она была надоедливым насекомым, ещё больше напугав девушку, та все же тихо произнесла:

– Она больна.

Максим тихо рассмеялся и подошёл к Виолетте.

– А ты смелая, – проговорил он с уважением, – не каждый бы осмелился перечить моему брату. Но не волнуйся, он позаботится о ней.

Мышкина взволнованно прикусила губу и медленно отошла, позволяя Леониду бережно поднять Швецову на руки.

– Макс, ты поведешь! – произнес он и, не дожидаясь ответа, понес Марию к машине.

– Х-холодно, – пробормотала девушка и поежилась, как только почувствовала холодный воздух.

– Дай пальто, – велел Лёня, обращаясь к брату.

Макс, привыкший к подобному обращению, снял пальто и укрыл Машу, а затем помог Леониду забраться на заднее сиденье автомобиля вместе со своей ношей.

– Попроси кого-нибудь позже пригнать мой джип к дому, – сказал он Максиму, укутывая дрожащую девушку в тонкое пальто.

Тетерев-младший никогда не обижался на брата за его тон, зная, что это просто такая манера разговаривать. И пусть со стороны казалось, что он вечно всем приказывал, но Макс знал, что Леонид никогда ему не откажет в просьбе. Очень быстро он доставил их к дому брата и помог открыть дверь квартиры, а затем и спальни.

– Дальше я сам, – бросил ему Лёня и бережно опустил девушку на кровать.

Макс, пораженный, так и остался в дверях комнаты, удивленно наблюдая, как его всегда невозмутимый брат убрал со лба Марии волосы и нежно поцеловал. Это ласка так удивила Макса, что он незаметно покинул их. Только сев в машину, Максим позволил себе улыбнуться – несомненно, его братец был влюблён и беззащитен перед своими чувствами к Марии.

Лёня, укрыв девушку несколькими одеялами, услышал, как Маша еле слышно пробормотала, что ей тепло.

Через некоторое время она начала что-то шептать, а затем внезапно открыла глаза и заплакала, увидев его.

Тетерев слушал с замиранием сердца, как она признавалась ему в своих чувствах, а потом понял, что она считала его иллюзией, сном. Её речь оборвалась так же внезапно, как и началась, а затем Маша снова крепко уснула.

Пока она спала, Лёня успел приготовить ужин, но даже хлопоча на кухне, каждые пятнадцать минут заходил к ней. Когда он зашёл к ней в третий раз, то понял, что лоб стал прохладным и облегчённо вздохнул – наконец-то температура упала.

И вот сейчас она смущенно отводила глаза, осознав, что Лёня не воображаемый, а реальный человек из плоти и крови.

– Как ты меня нашёл? – повторила она свой вопрос.

– К счастью, ты забрела в мой магазин, – ответил он и, к удивлению Маши, поцеловал её.

– Ты заразишься, – прошептала она, чувствуя, что безумно соскучилась по его поцелуям.

– У меня иммунитет. Я почти никогда не болею и никакой грипп не сможет свалить меня с ног! – самоуверенно произнес он.

Маша рассмеялась. Как же ей не хватало его непоколебимой уверенности в себе. Внезапно смех замер, и она начала говорить, словно это был последний день её жизни.

– Меня зовут Мария Швецова, двадцать четыре года, родилась в Житомирской области в городе Ружин 10 апреля. Знак зодиака – овен. Мама – швея, отец – водитель автобуса. Учусь в университете на маркетолога. Временно работаю кассиршей в супермаркете, чтобы оплатить съемную квартиру.

Нелюбимая еда: чеснок, оливки, фасоль и печёнка. Любимая: морепродукты, жареная картошка и мороженое. Обожаю лошадей, кошек и ромашки, ненавижу пауков, жуков и дождливую осень.

Мечта – объехать весь мир. И любимый человек… – Маша запнулась, – Леонид Тетерев.

Лёня рассмеялся и крепко сжал её в своих объятиях.

– Ты бесподобна! Похоже, теперь моя очередь делать доклад, – он усмехнулся. – Старший сын в семье, тридцать пять лет, скорпион. Моей семье принадлежит несколько супермаркетов и небольших магазинчиков. Я руковожу их финансированием.

Любимая еда – все, что приготовлю сам. Нелюбимая – такой нет. Любимое время года – весна. Недостатки – эгоист, нетерпим к людям, раздражителен и очень ревнив. Положительные качества – целеустремленный, уверенный в себе, невозмутимый.

Навязчивая идея – найти Марию Швецову. Так как цель достигнута, возникла новая –  привязать её к себе и больше не позволить убежать.

Маша всхлипнула.

– Прости меня.

Лёня обнял её и погладил по голове, будто маленькую девочку.

– Ты уже это говорила.

– Но тогда я думала, что сплю, – возразила Маша.

– Но ты впервые была настолько искренна.

Лёня убаюкивал её на руках до тех пор, пока она не уснула, ничуть не жалея, что ужин так и остался на столе.

Через несколько дней Леонид вынужден был признать, что его самоуверенность сыграла с ним злую шутку, – грипп его все же свалил, но он ничуть не расстроился, хоть и провел Новый год с высокой температурой в постели.

Ведь его желание исполнилось – Мария Швецова была рядом.

 

Глава 8

«Жизнь прекрасна!» – Маша готова была кричать об этом всему миру.

Свой новый год она начала с чистого листа – без обмана и недомолвок. Теперь девушка изредка появлялась в своей съёмной квартире, почти все время проводя у Леонида.

С нового семестра у неё опять начался насыщенный учёбой и работой график, но Лёня уже не уговаривал её уволиться, потому что каждый вечер она возвращалась к нему.

Маша даже позволила ему оплачивать такси, когда он сам не мог её встретить на машине. Тетерев уважал её желание зарабатывать самостоятельно, хоть и не понимал этого, но крайне плохо относился к ночным сменам, поэтому Маша работала теперь исключительно в вечерние. У неё даже стали оставаться деньги, поскольку продукты покупал Тетерев. Она забыла, что такое стоять у плиты. Любимый не подпускал её, и причина была вовсе не в заботе о ней, а скорее о самом себе, потому что приготовленная ею еда не шла ни в какое сравнение с его кулинарными шедеврами. Более того, он просто любил готовить. Правда, иногда Лёня разрешал ей пожарить картошку, к которой готовил вкусный соус, и Маша ещё больше полюбила жареную картошку.

Суматоха праздничных дней улеглась, в магазине все вошло в привычное русло. Маша в какой уже раз увидела менеджера, отчитывающего Мышкину. Швецова никак не могла понять, как он умудрялся находить причины, чтобы отругать бедную девушку, которая была не только прилежной и тихой, но ещё и добросовестной сотрудницей.

Маша немного сомневалась, стоило ли ей вмешиваться, но отчаянье, читавшееся во всём облике поникшей Виолетты, не оставило её равнодушной.

– Доброе утро, – бодро поприветствовала Маша Виолетту и нехотя кивнула менеджеру, словно делая ему одолжение.

– Здравствуй, Машенька, – заискивающе поздоровался он, вызвав искреннее удивление Швецовой.

– Что у вас случилось? – настороженно спросила Мария, не зная как реагировать на его странное поведение.

– Все замечательно! Правда, Виолетта!? Кстати, можешь идти работать, – улыбаясь Мышкиной, сказал он. – Прошу прощения, но у меня тоже работа. Удачного дня.

Пока Маша приходила в себя от удивления, менеджер ретировался. Девушка недоуменно пожала плечами.

– Что это с ним? Он какой-то уж очень приветливый.

Маша посмотрела на часы.

– К тому же я опоздала на пять минут. Ничего не понимаю.

– Он тебя побаивается, – робко проговорила Мышкина.

– Чего это ему меня бояться?

– Вернее, он не тебя боится, а Тетерева, – тихо пояснила она.

– А причём здесь Леонид? – Маша напряженно думала, но потом махнула рукой, так ничего не сообразив. – Ай, ладно, неважно, лучше скажи, чем ты опять ему не угодила?

Виолетта смущенно улыбнулась.

– Спасибо, что заступилась за меня! – снова заговорила Мышкина.

Маша засмеялась.

– Ну мы же подруги! – беззаботно сказала она, – пошли работать, хоть так не хочется.

Швецова, несмотря на свои слова, бодро, чуть ли не вприпрыжку направилась к своей кассе, словно это было лучшим местом в мире. После праздников её походка излучала радость и счастье…

Виолетта приложила пальцы к глазам под очками, утирая влагу под ними.

«Подруга! Она назвала её подругой!»

Мышкина понимала, что должна не плакать, а радоваться, но она была не просто рада, её чувства можно было назвать счастьем.

Смена подходила к концу, когда возле соседней кассы раздался испуганный вопль. Швецова обернулась и, как все покупатели рядом, замерла от страха – мужчина, обвешанный странными предметами, тихо посмеивался, накручивая на руку волосы одной из кассирш, стоящей перед ним на коленях.

Люди стали боязливо отступать от странного посетителя, но он, заметив это, дико заорал.

– Всем лежать! Или я взорву всех к чёрту!

Покупатели попадали на пол, закрывая руками головы и трясясь от страха.

Маша сползла под стол кассы, почти парализованная от ужаса, ведь мужчина находился совсем рядом, всего через одну кассу.

– Ты сумасшедший! – закричала девушка, пытаясь освободиться.

– Да, – рявкнул он, оскалившись на нее, – и это ты виновата! – его лицо на миг изменилось, и он нежно провел костяшками пальцев по её щеке. – Какая же ты красивая.

Девушка невольно отшатнулась от его ласки, и он снова разъярился.

– Я любил тебя! Так сильно любил! А ты… ты… – он не мог и слова вымолвить, а потом жалобно простонал: почему ты не любишь меня?

Он закрыл глаза, на его лице появилась безумная улыбка.

– Но я знаю, как нам быть вместе! Мы умрем вдвоем, и никто не сможет нас больше разлучить.

Он резко дернул её за волосы, у девушки сорвался с губ крик от боли, а затем, словно заботливый любовник, нежно поцеловал в губы.

– Я не хочу умирать, – заплакала она, – пожалуйста, не надо.

Он непонимающе смотрел на неё, словно она была неразумным ребенком.

– Но так мы всегда будем вместе.

Маша задрожала ещё сильнее. Человек в нескольких метрах от неё был безумен и в любой момент мог нажать кнопку на рычажке, зажатом в другой руке.

«Страшно! Мне так страшно. Я не хочу умирать. Господи, пожалуйста, не дай мне умереть! Я только стала счастливой! Я не могу потерять Лёню так скоро».

Маша молилась, по её щекам текли слёзы, она понимала, что сейчас все находятся в такой же ситуации, как она, и тоже взывают к Богу. Но может ли Господь услышать их всех?

– Маша? – кто-то тихо позвал ее, и Швецова встретилась с испуганными глазами Виолетты.

Почему она здесь? Ведь её касса дальше, и она уже давно могла незаметно убежать, но вместо этого приползла к ней. На её месте она никогда бы так не поступила, а бежала бы отсюда сломя голову. Маша вдруг вышла из оцепенения.

– Дурочка, почему ты не убежала? – прошептала Маша.

– Я не хочу потерять единственную подругу, – тихо заплакала та.

Маша обняла её и тоже тихо заплакала. Больной подрывник с самодельной взрывчаткой то распалялся, готовый нажать кнопку и поднять всех на воздух, то успокаивался и начинал ворковать с несчастной заложницей, рассказывая, как хорошо им будет вместе.

Он был слишком поглощен своим монологом, поэтому большинство покупателей и персонала были выведены охранниками, и только несколько человек в поле зрения безумного влюблённого все ещё лежали, накрыв голову руками.

– Он взорвет нас? – спросила Виолетта.

– Не знаю, но умирать не собираюсь, – твердо проговорила Маша. – Давай, ползи очень медленно в сторону рядов с полками.

Мышкина отчаянно замотала головой, но уверенный взгляд Швецовой заставил её подчиниться.

– Я сразу за тобой, – прошептала Маша, чтобы успокоить её.

Девушки начали медленно двигаться, замирая от каждого окрика сумасшедшего.

Маша взмокла, со лба стекали крупные капли пота. Казалось, они ползли целую вечность, но оглянувшись, увидели, что преодолели всего несколько метров.

«Только не взрывай! Только не взрывай!» – стучало в голове.

Когда оказываешься на грани смерти, лишь тогда понимаешь, как же хочется жить. Сразу захотелось сказать слова, которые не успела произнести, и сделать все, что оставила на потом. Вспомнились все ужасные дни в жизни, а оказалось, что бывают и хуже.

Теперь Маша понимала, как глупо звучали те беспечно произнесенные слова в молодости, когда она сломала ногу и боль была такой сильной, что она твердила: «Я не хочу жить!» А сейчас ей больше всего хотелось кричать: «Я не хочу умирать!»

Как глупо и бездумно мы произносим некоторые слова, о которых потом так отчаянно жалеем.

Как часто Маша винила Бога во всех своих бедах, а сейчас молилась о своем спасении, просила простить за грехи, обещая, что будет ходить в церковь, в которой так ни разу и не была.

Мария хотела увидеть родителей, ведь она так давно не говорила им, как сильно их любит. И был ещё один человек, из-за которого ей хотелось жить – Лёня. Они ведь только-только стали счастливы вместе и Маша не могла допустить, чтобы так все закончилось. Не сейчас! Не таким способом!

Но если задуматься, то ей всегда будет мало времени, проведенного с любимым. Даже целой жизни не хватит.

Девушки уже почти добрались до рядов с высокими стеллажами для продуктов. Если они сумеют укрыться за ними, то смогут выйти через задние двери.

Но когда спасение казалось уже таким близким, послышался крик. Маша оглянулась и поняла, что их заметили.

– Стоять! – закричал мужчина и побежал за ними.

– Виолетта, беги! – крикнула Маша, и вскочив на ноги, побежала следом.

Безумный подрывник резко остановился, поняв, что оставил ту, ради которой все организовал, а она уже со всех ног мчалась к выходу, убегая от него, словно от монстра.

Он обречённо смотрел ей вслед, по его щеке скатилась слезинка.

– Мы всегда будем вместе! – прошептал он и нажал на кнопку.

Еще долго люди будут помнить оглушительный взрыв, раздавшийся поздним вечером в конце зимы.

***

Тетерев целый день ездил на деловые встречи и только под вечер добрался до офиса. Как только он сел за свой стол, в кабинет влетел его брат.

– Я добился восьмидесяти процентов голосов акционеров, которые за расширение супермаркетов, – с порога довольно проговорил он.

Леонид бросил на него быстрый взгляд и достал из портфеля документы, которые начал просматривать.

Макс плюхнулся на стул и обиженно проговорил:

– Мог бы и похвалить меня.

Лёня исподлобья взглянул на брата.

– Это твоя работа, – спокойно произнес он и снова уткнулся в бумаги.

Младший Тетерев недовольно фыркнул.

– Ты, вообще, человек? – Лёня его проигнорировал. – У тебя отсутствуют эмоции! Да ты самый настоящий робот!

Леонид скучающе взглянул на брата, но Макс решил во что бы то ни стало вывести его из раздражающего спокойствия.

– Как ты думаешь, Мария согласится поужинать со мной? – сменил он тактику, внимательно наблюдая за реакцией брата, – ноль эмоций.

– Мы неплохо поладили на твоем дне рождения, – Лёня и бровью не повел. Макс раздраженно постукивал ногой, а потом заулыбался. – Она сказала, что лучше влюбится в меня, чем в такую ледышку, как ты.

– Ты закончил? – невозмутимо спросил Лёня.

– Ладно, уже выметаюсь, – засмеялся младший Тетерев, – но, знаешь, я всегда завидовал тебе! Ну как ты можешь так бесстрастно реагировать на все. Хоть бомба взорвись, а ты останешься хладнокровным, – восхищенно сказал Макс, прежде чем выйти.

Когда за ним закрылась дверь, Леонид улыбнулся – его проныра брат угадал. Маша была его слабым местом, но признаться в этом – означало дать власть над собой, а делать этого он не собирался.

Тетерев взглянул на часы, висевшие на стене. До окончания её смены оставалось чуть больше двух часов. Он собирался забрать её с работы и повести в дорогой ресторан. Впервые он хотел кого-то баловать. В следующем месяце Леонид собирался повезти её по Европе – начать осуществлять мечту девушки объехать весь мир.

После того, как он случайно буквально наткнулся на Машу в супермаркете, его словно пронзила молния. Он наконец-то вспомнил, почему её лицо показалось ему знакомым.

Это случилось четыре года назад. У него не оказалось нужного ингредиента для приготовления мяса по новому рецепту, но так как был уже вечер, а продукты ему доставляли только утром, он сам решил съездить в супермаркет.

Он сразу отыскал нужные специи и встал в очередь к кассе. Он ужасно не любил ждать и уже пожалел, что не дождался утра. Тетерев нервно постукивал пальцами, перед ним стоял ещё один человек, когда вдруг произошла заминка – к кассирше подошла запыхавшаяся девушка.

– Ты опоздала, – тихо прошептала кассирша.

– Извини, виновата! – проговорила та, меняясь с кассиршей местами.

Лёня раздраженно вздохнул – ещё одна задержка, но новоприбывшая кассирша вдруг лучезарно улыбнулась покупателям.

– Добрый вечер! – бодро произнесла она, обращаясь ко всей очереди сразу, – простите за задержку, просто сегодня я сдала первый экзамен!

Люди в очереди заулыбалась, и Лёня, несколько удивившись, понял, что не был исключением. Он также не мог отвести глаз от очаровательной улыбки девушки, от которой губы сами растягивались в ответной улыбке.

Тетерев отругал себя за глупую сентиментальность, и на слова кассирши: «спасибо за покупку!» даже не удостоив её взглядом, уехал, на целых четыре года стерев из памяти эту встречу.

Но встретив Машу, он мучился от мысли, что, несомненно, видел её где-то. И только увидев за кассовым аппаратом, понял, что Мария Швецова и была той самой девушкой из супермаркета. Почему-то его память никогда не стирала её образ.

Максим прервал воспоминания, снова ворвавшись без стука в его кабинет. Его лицо было встревоженным.

– Ну, что ещё? – спросил Лёня спокойно.

– Какой-то сумасшедший взорвал себя в супермаркете, – взволнованно произнес он.

Лёня медленно встал, ощутив бессознательную тревогу.

– Жертвы? – спросил он.

– Пятеро получили травмы, трое убиты. Среди пострадавших три кассирши, одна из них мертва. Подробностей не знаю, сейчас еду туда.

Леонид помедлил, прежде чем задать вопрос.

– Какой именно магазин?

Макс отвел глаза.

– Тот, где работает Маша, – тихо произнес младший Тетерев.

Послышался резкий хруст.

Лёня закрыл глаза, всего на несколько секунд его лицо исказилось, но почти сразу снова стало невозмутимым.

– Поехали, – сказал он решительно и вышел из кабинета.

Макс не понимал, как он может быть таким спокойным. Погибли люди, возможно, Мария тоже пострадала. Но, бросив взгляд на стол, за которым только что сидел Тетерев, он увидел ручку, которую тот держал в руках, когда услышал эту ужасную новость. Треснувшая ручка и несколько капель крови рядом с ней больше любых слов показывали, какой тяжелый удар получил его брат.

 

Глава 9

Все было как в тумане, перед глазами все расплывалось. Чувство, что случилось нечто ужасное, засело в мозгу. Тупая боль сверлила виски, ужасно чесалась нога, но пошевелиться не было сил. Все тело было словно налито свинцом. Постепенно сознание возвращалось и девушка вновь смогла соображать здраво. Воспоминания вернулись, и она вновь пережила тот страх, который испытала в супермаркете.

Губы задрожали, Швецова тихо заплакала – она была жива!

«Спасибо, Господи!» – шептала она, чувствуя соленые слезы на губах.

– Вы очнулись? – услышала Маша женский голос рядом с собой.

Посмотрев на говорившую, девушка смогла лишь увидеть размытый силуэт. Она хотела сказать о том, что практически ничего не видит, но смогла лишь невнятно что-то прохрипеть.

– Не пытайтесь пока говорить. Ваши голосовые связки пострадали от дыма, но не волнуйтесь, скоро они восстановятся, – сказала медсестра.

Мария расстроенно вздохнула – она плохо видела и не могла говорить, а так много хотелось узнать.

Что произошло с магазином после взрыва? Пострадала ли Мышкина? Приходил ли Лёня навестить её?

Но, к её огорчению, пока она не могла получить ответы на свои вопросы, оставалось лишь набраться терпения и ждать. Девушка ещё не знала, насколько сильно пострадала, поэтому ощущала легкое беспокойство. Маша прислушалась к своим ощущениям и стала осторожно шевелить сначала одной рукой, затем другой. Обнаружив, что обе на месте, она облегчённо вздохнула. Пришла очередь ног – одна сразу послушалась хозяйку и пальчики зашевелились, но вот вторая даже не двинулась. Маша запаниковала и попыталась сесть, чтобы увидеть, что случилось с её левой ногой.

– Осторожнее! – вскрикнула медсестра, заметив попытки Швецовой встать.

– Моя нога! – попыталась сказать Мария, но из её горла вырвались жуткие хрипы, которых она сама испугалась.

Видимо, медсестра поняла её волнение и успокоила пациентку.

– Не волнуйтесь, у вас двойной перелом, но нога на месте. Из-за анестезии и гипса вы не чувствуете ее, – пояснила она, – но скоро нога будет болеть.

Маша почувствовала огромное облегчение от её слов. Даже утверждение, что боль будет ужасной, не испугало девушку, ведь это означало, что она жива.

Последнее, что она помнила перед взрывом, были ряды с полками, до которых они успели с Виолеттой добежать, а потом оглушительный взрыв… и мгновенная темнота. Они были совсем рядом в тот ужасающий момент. Маша надеялась, коль ей удалось выжить, то и Мышке тоже.

– К вам посетитель, – услышала Маша голос медсестры, а потом послышались уверенные шаги и мужской голос.

– Здравствуйте, – проговорил он, и Маша узнала младшего Тетерева.

Как же она была рада его видеть, хоть он и расплывался немного у неё в глазах. Если он пришёл, то Леонид тоже наверняка здесь. Мария улыбнулась Максиму, но его официальный тон немного озадачил ее.

– Меня зовут Максим Ярославович Тетерев. Я представляю компанию, владеющую супермаркетом, где произошёл этот ужасный инцидент, – произнес он.

Маша удивленно смотрела на него, думая, что он шутит, ведь он же не стал бы представляться ей, когда они и так знакомы, но он продолжал.

– Мы взяли на себя все расходы за лечение до полного вашего выздоровления, а также обязуемся выплатить компенсацию за причинённый ущерб вашему моральному и физическому состоянию здоровья.

Его лицо оставалось серьёзным, и Маша стала сомневаться в своих домыслах. Почему он говорит ей это сейчас вместо слов поддержки, которые были бы в сто раз приятнее.

– Выздоравливайте! – сказал Макс и, к её ужасу, покинул палату.

– Подожди! – закричала Маша, но из горла лишь вырвались страшный хрип и надрывный кашель.

Что это все означает? Почему он разговаривал с ней, как с абсолютно чужим человеком? И где Лёня, когда он так нужен ей сейчас!

Маша находилась в панике, потому что больше к ней так никто и не пришёл, и это сводило с ума.

Голос вернулся только на следующее утро. Она поняла, что сможет задать вопросы, которые её так тревожили.

– Доброе утро, – поприветствовала она медсестру, вошедшую в палату.

– О, вы уже бодрствуете? – проговорила та с улыбкой. – Сегодня вы выглядите намного лучше.

Маша решила больше не откладывать и спросила:

– Расскажите мне, что случилось в супермаркете? – Швецова прокашлялась, пытаясь избавиться от надоедливого першения в горле. И хоть её голос напоминал скрип ржавой пружины, она была рада, что вообще может говорить.

– А вы не помните?

– Очень смутно.

– После взрыва пятерых пострадавших доставили в больницу с травмами разной тяжести. Двое находятся в реанимации в критическом состоянии. А вы – настоящая счастливица, видимо, ваш ангел-хранитель был настороже.

– Кто-то умер? – осторожно спросила Маша, боясь услышать знакомые имена.

– Двое.

– Кто? – взволнованно прошептала девушка.

– К сожаленью, мне это неизвестно, – сочувственно проговорила медсестра. – Вам нужно отдыхать.

Когда она уже собиралась уходить, Швецова окликнула ее.

– Ко мне кто-нибудь приходил?

Медсестра с сожалением покачала головой, заметив, как пациентка сразу пала духом.

Почему никто не пришёл к ней? Прошло уже два дня, но ни Лёня, ни родители не навестили её. Словно она была всем безразлична. Сотни предположений придумывала Маша, чтобы оправдать их равнодушие. Возможно, родителям ничего неизвестно. Но Лёня? Почему он так поступает с ней?

От раздумий и поисков ответов разболелась голова.

– Как поживает наша пациентка? – услышала она бодрый голос. – Я ваш лечащий врач.

– Правда? – безразлично проговорила Швецова.

– Что за депрессивный голос? – добродушно спросил он. – Лучше скажите, как вы себя чувствуете.

Маша тяжело вздохнула.

– Болит нога и раскалывается голова, перед глазами все размыто, а родные и любимый мужчина ни разу не навестили. А так, жизнь прекрасна! – с иронией произнесла она.

– Ноге и голове мы поможем болеутоляющим, глазам – пригласим окулиста, а вот с родственниками, – он пожал плечами, – этот вопрос, к сожаленью, не в моей компетенции.

Видя, что пациентка совсем пала духом, врач лишь огорчённо вздохнул. Его всерьез беспокоило состояние глаз девушки, поэтому, он не медля, пригласил специалиста. Его вердикт был неутешителен, оказалось, что пациентка была практически слепа как крот, и нельзя было с точностью определить, что послужило причиной ухудшения зрения. Оболочка глаза не была повреждена при взрыве, а вот сетчатка была мутной, что говорило о давней проблеме с глазами, но пациентка уверяла, что всегда имела стопроцентное зрение. Врач был склонен верить, что девушка получила травму головы, которую не заметили врачи.

Когда Мария услышала, что, возможно, ей придется носить очки, она горько улыбнулась. Когда-то в детстве она часто брала очки деда и представляла себя учительницей, строго взирая на родителей из-за стекол, но никогда не думала, что ей действительно, придется надеть их.

Когда на третий день Лёня все ещё не появился, Маша стала думать, что по каким-то причинам его просто не пускают к ней. Но медсестра, удивленная её предположением, уверила, что это не так.

– Не понимаю! – обескураженно проговорила Маша, ни к кому особо не обращаясь.

– Чего вы не понимаете? – спросила медсестра, входя в палату.

– Ко мне никто так и не пришёл, – всхлипнула Маша. – Может быть, что-то случилось?

– Не стоит так переживать, – попыталась успокоить та расстроенную девушку, – я уверена, что скоро вас обязательно навестят.

Маша огорчённо отвернулась и слегка поморщилась, когда медсестра сделала ей укол болеутоляющего. Когда она уже собиралась оставить Швецову одну, та удержала её за руку.

– Мне нужно позвонить, – взволнованно сказала Мария.

– Боюсь, это невозможно, – на лице девушки появилась профессиональная вежливая улыбка, которую Маша так хорошо знала по собственному опыту.

– Пожалуйста! – взмолилась она, понимая, что если этого не сделает, то сойдет с ума от беспокойства.

Медсестра была непоколебима.

– В коридоре есть телефон, вы сможете позвонить, как только врач разрешит вставать.

Маша упрямо вздернула подбородок и отбросила одеяло. Стиснув зубы, она свесила одну ногу и попыталась сесть.

– Это глупо, – сказала медсестра, подбежав к ней, и силой удерживая на месте, – вам нельзя вставать.

– Я все равно позвоню, даже если мне придется ползти, – твердо заявила Маша, намереваясь любой ценой сделать то, что решила.

Девушка сердито фыркнула и сдалась.

– Хорошо! Если вы пообещаете мне не вставать, то вечером я принесу вам телефон.

Мария облегчённо вздохнула и откинулась на подушку. Те усилия, которые она приложила, чтобы сесть, вконец вымотали её.

– Спасибо, – благодарно прошептала она, но медсестра лишь недовольно поджала губы.

В течение всего времени, что Маша пробыла в больнице, девушка заметила, что её доктор выглядел настолько измученным, словно не спал вечность. Позже она узнала, что больница была переполнена пациентами, врачи работали не покладая рук.

Наконец-то наступил вечер и ей принесли долгожданный телефон.

– У вас ровно пять минут, – выходя из палаты сказала медсестра.

Маша немедля стала набирать номер Тетерева, но это оказалось сложным заданием, так как перед глазами все расплывалось, как и в первый день, когда она очнулась в больнице. И все же ей удалось набрать нужный номер, и она услышала его голос. Глаза увлажнились – с ним было все в порядке.

– Здравствуй, любимый, – прошептала Маша, борясь с желанием заплакать.

– Кто это? – холодно спросил Леонид.

– Это Маша, – с дрожью в голосе произнесла она.

– Какая Маша? – безо всяких эмоций спросил Тетерев.

Маша немного обиделась, но потом поняла, что видимо из-за хриплого голоса он просто не узнал её.

– Мария Швецова. Почему ты ко мне не приходишь?

Повисла зловещая тишина.

– Если ещё раз позвонишь… – яростно прошипел он, – убью к чёртовой матери! – в трубке послышались гудки отбоя.

Маша смотрела на телефон в своей руке, словно не понимала, как он там оказался. Что это было? Может, она не туда попала? Но она могла поклясться, что это был голос именно Леонида Тетерева.

Швецова набрала следующий номер – трубку поднял отец.

– Я вас слушаю, – проговорил он, и его безжизненный голос резал уши.

– Привет, папа, – уже не сдерживая слёз, проговорила Маша.

Воцарилась пауза.

– Папа?

– Как тебе не стыдно так шутить! – в ярости крикнул отец, прежде чем бросить трубку.

«Что происходит?»

Руки затряслись, телефон упал на кровать. Маша сжала голову руками и закачалась, шепча как безумная: «Что происходит?»

Медсестра нашла её в ужасном состоянии. Перепугавшись, она вколола ей успокоительное, покинув палату только тогда, когда пациентка уснула.

Швецова проспала все ночь, а утром проснулась из-за адской боли в ноге. Но она даже не шелохнулась, чтобы нажать кнопку вызова медперсонала.

Боль доказывала, что она жива, но тогда почему с ней происходят эти странные вещи? Она лежала неподвижно, устремив взгляд в белый размытый потолок.

«Интересно, понравлюсь ли я Тетереву в очках?» – подумала Маша, но потом иронично усмехнулась, вспомнив их последний разговор.

Почему-то он больше не хотел её ни видеть, ни слышать. Возможно, её лицо пострадало при взрыве? Девушка ощупала его руками, но кроме мелких царапин ничего не ощутила. Значит, дело было не в этом.

Непонимание происходящего было одним из самых ужасных состояний. Пытаешься сложить все в логическую цепочку, но ничего не получается, словно недостает какого-то очень важного звена.

Что же произошло, что Лёня и отец так отреагировали на её звонок, а Макс, пришедший в больницу, разговаривал с ней так, будто впервые видел.

Возможно, она просто сошла с ума и все вокруг галлюцинации?

Неожиданно в палату вошла медсестра, загадочно улыбаясь.

– А вот и долгожданный посетитель! – дружески подмигнула она Швецовой.

Маша, прищурившись, с надеждой всматриваясь в человека, вошедшего в палату, но увидела только мужской силуэт.

Чем ближе подходил посетитель, тем уверенней она становилась, что это не Тетерев. Она попыталась скрыть разочарование за улыбкой, но, видимо, ей это плохо удалось.

– Смотрю, ты мне не особо рада, – иронично произнес мужчина, когда медсестра оставила их наедине.

Мария меньше всего ожидала увидеть именно его. По голосу она узнала зловредного менеджера.

– Спасибо, что навестил, – произнесла Маша, благодарная в душе, что хоть он не забыл о ней.

Он вздохнул и даже не стал скрывать своего раздражения.

– Меня прислало сюда начальство, – сквозь зубы проговорил он, – с пожеланиями скорейшего выздоровления.

Швецова сжала кулаки, его слова звучали фальшиво. Даже несмотря на их не совсем дружеские отношения, она не могла понять его негодования.

Прикусив губу, которая от обиды стала предательски дрожать, Маша взволнованно посмотрела на него.

– Почему ты такой злой? – чуть не плача, прошептала она.

Да, на работе он не всегда жаловал её, но никогда не говорил с ней тоном, в котором чувствовалась едва скрытая ненависть.

Менеджер скрипнул зубами.

– Я свой долг выполнил, – жестко сказал он, – вот, – он подошёл и небрежно кинул ей на кровать сумку. – Осталась в твоем шкафчике в супермаркете. А теперь мне пора!

Он сделал шаг к двери, но её вопрос остановил его.

– Ты так и не ответил, что я тебе сделала?

Нервы у Маши не выдержали, обида на Лёню, родителей и даже на этого, абсолютно чужого ей человека, разрывала сердце.

– Что я вам всем сделала?! – заплакала она.

– Родилась на свет! – жестко ответил он.

Девушка могла лишь беззвучно открывать рот, пораженная его словами настолько, что не могла говорить.

– Хочешь знать почему? – уже не сдерживаясь, прошипел он, – тебя все презирают! Таких как ты вообще не должно быть на свете. Отвратительная, уродливая, но строишь из себя всеми обиженную тихоню!

Маша чувствовала, как его едва уловимая ненависть превратилась во всепоглощающую.

– Ты должна была умереть, а не она!

– Не говори так, – взмолилась она, испуганная его ужасными словами, не понимая, чем вызвала в нем такие эмоции.

Менеджер выругался сквозь зубы. Он не собирался говорить всего этого, но он действительно не понимал, почему она должна была выжить, в то время как другая девушка умереть. Он всегда недолюбливал ее, это жалобное, несчастное лицо, обращенное к нему, вызывало лишь отвращение и ярость.

Среди погибших в супермаркете, не считая безумного, которого разорвало на куски, было две девушки. Погибшую покупательницу он не знал, но другая девушка была кассирша, которую он видел каждый день. Она была молодая, жизнерадостная и веселая.

– Ты знаешь, что никогда мне не нравилась, и, видимо, не только мне, так как мы не нашли ни единого человека, которому можно было бы сообщить о том, что с тобой произошло, – уже спокойнее произнес он. – Пусть это жестоко, но за тобой никто бы не плакал, если бы ты умерла!

«Зачем он все это говорит! Это все ложь! Есть люди, которые любят её!»

– Неправда! – закричала она. – Меня любят!

Менеджер подскочил к ней и яростно вытряхнул содержимое сумки на кровать, нашёл среди вещей очки и грубо надел ей на нос.

– Открой глаза! – рявкнул он, взбешённый, – ты видишь кого-то рядом? НИ-КО-ГО!

Маша смотрела на него сквозь толстые стекла очков и понимала, что он больше не расплывается перед глазами. Она могла явно прочесть негодование на его лице.

– Хотя был один человек, который вечно тебя защищал, – он усмехнулся, но в его усмешке было сожаление. – Но и этот человек больше не придет тебе на помощь.

Маша не хотела верить во все происходящее. Ей так и не удалось выяснить причину его неприязни, но был ещё один вопрос, на который она все же хотела получить ответ.

– Жора, – позвала она его, но он даже не посмотрел на нее, – что с Мышкиной?

Он резко вскинул голову и посмотрел на неё, как на сумасшедшую.

– Ты издеваешься или при взрыве тебе вышибло все мозги?

Маша наблюдала с тревогой, как менеджер срывает зеркало, висевшее над умывальником, и поняла, что ещё ни разу не видела себя после инцидента.

Мужчина быстро преодолел расстояние между ними и подставил зеркало ей под нос.

Мария с ужасом смотрела на свое отражение, её руки дрожали и полное непонимание читалось на лице.

– Виолетта Мышкина, – прошипел он, – это ты!

Швецова неистово замотала головой, очки слетели с лица, а зеркало упало на пол, разбившись вдребезги.

– Этого не может быть! Невозможно!

Перед глазами всё поплыло, но Маша всё ещё видела размытый силуэт менеджера, идущего к выходу.

– Тогда что с Марией Швецовой? – испуганно прошептала она.

Менеджер остановился на секунду и сжал кулаки.

– Она умерла! – произнес он, и Машу поглотила пугающая тьма.

 

Глава 10

Каким бы это ни казалось невероятным, но как-то Маша оказалась в теле Виолетты. Швецова уже целый час смотрела на свое отражение и надеялась, что это всего лишь галлюцинация. Но на неё из зеркала смотрела Мышкина.

Только сейчас Маша осознала, чего раньше просто не замечала: у неё были волосы до плеч, стянутые в хвост; тело было грузным, но, к удивлению, руки тонкими, а пальцы – длинными.

Теперь ей стало понятно, почему никто не навестил её, а родные так отреагировали на звонок – Мария Швецова умерла! Ей хотелось кричать, что она жива, но за подобное утверждение скорее всего Виолетту Мышкину, а именно её, Машу, упекут в сумасшедший дом. Девушка заплакала. Не о таком втором шансе она просила в супермаркете, когда молила Бога о своем спасении.

Родители, скорее всего, были вне себя от горя, узнав о смерти дочери. А Тетерев? Как он пережил это известие? Наверное, как всегда делал невозмутимый вид, а на самом деле его сердце разрывалось от боли. Почему она так думала? Потому что вспомнила его слова:

«Если ещё раз позвонишь – убью…»

Тогда Маша не понимала, но когда недостающее звено (а именно её смерть) встало на свое место в логическую цепочку, все стало очевидным. Только чрезвычайно сильные эмоции заставили  Леонида показать свои настоящие чувства. И когда Мария позвонила ему и представилась уже похороненной девушкой, он воспринял это как злую шутку и не смог остаться хладнокровным.

Теперь слова менеджера не казались странными, она всегда знала, что он недолюбливал Мышкину, но даже представить не могла глубину его ненависти.

Чем же Виолетта могла заслужить подобное отношение к себе? Маша не могла вообразить, чтобы Мышка могла кому-то причинить вред. Но оказавшись в её теле, она физически ощутила ужасающую неприязнь менеджера. Их недолгий разговор не просто выбил девушку из колеи, а по-настоящему ранил. Так сколько же в своей жизни довелось испытать подобное настоящей Мышкиной?

С Виолеттой они были знакомы четыре года, но Маша ничего не знала о ней, хоть и называла себя её подругой.

Швецова понимала, что легче сейчас было думать о несчастной Мышкиной, чем о том, в какой ситуации оказалась она. Ей хотелось уснуть, а проснувшись, понять, что это лишь кошмарный сон. Но каждый раз, просыпаясь, она видела, что ничего не изменилось.

Швецова уже устала плакать и жалеть себя, но думать, что ей делать дальше ещё не могла. Когда Маше сообщили, что её выписывают, – ни радости, ни облегчения она не почувствовала, только растерянность и вполне объяснимый страх – куда ей идти?

Но, к счастью или несчастью, около больницы её поджидал менеджер.

– Что ты здесь делаешь? – без каких-либо эмоций спросила Швецова, даже не взглянув в его сторону.

– Приказ начальства – доставить тебя домой, – сквозь зубы прошипел он. Маша усмехнулась, в душе злорадствуя его невезению.

Медсестра подкатила коляску к самой дверце автомобиля и помогла девушке перебраться на сиденье. Менеджер сел за руль. Было заметно, как он раздражен навязанным поручением опекать ненавистную особу, но Тетерев-младший даже не стал слушать его возражений.

– Куда ехать? – спросил он, но Маша лишь неопределенно пожала плечами. – Я спрашиваю твой адрес, – взорвался он, глядя на неё через зеркало.

– Понятия не имею, – безразлично ответила она и уставилась в окно, словно ей было абсолютно безразлично, куда ехать.

– Что значит, не знаешь?

– Не помню. Мне мозги отшибло, забыл? – абсолютно спокойно произнесла Маша.

Менеджер от досады стиснул зубы, но позвонил в отдел кадров и запросил её домашний адрес. Через полчаса он доставил её к дому.

Маша знала, что ключи от квартиры находятся в сумке, которую он принес ей в больницу, но она понятия не имела, от какой они квартиры. К тому же она не представляла как доковыляет до лифта со сломанной ногой. Но, к её огромнейшему удивлению, менеджер достал костыли из багажника и едва не бросил их девушке. Он пошёл вперед, неся её сумку, пока она сзади неловко ковыляла на непривычных ходулях. Менеджер что-то бурчал себе под нос, повторяя несправедливые слова о Мышкиной, но Маша не слушала его злобного шипения. Она решила не реагировать до тех пор, пока не соберет достаточно сил, чтоб дать жесткий отпор.

Парень остановился перед дверью, и Маша передала ему ключи.

– Я тебе не слуга! Сама открывай! – рявкнул он, но Швецова даже не взглянула на него.

Он со злостью отпер дверь и бросил сумку на порог. Маша прошла мимо него.

– А ты изменилась, – удивленно сказал он и, не попрощавшись, ушёл, а девушка с горькой улыбкой закрыла дверь и облокотилась на нее.

Пересилив усталость, она обошла квартиру, принадлежащую прежде Мышкиной. Закончив осмотр, упала без сил на диван. Все оказалось таким же сырым и скучным, как и сама Мышкина: простенькая практичная мебель, обтянутая темным сукном, немного покосившийся шкаф; из электроприборов – старый телевизор, стиральная машина и холодильник. Даже чайник Виолетта предпочитала простой, подогревающийся на газовой плите. Все было чисто, но на что ни глянь – везде читался отпечаток одиночества. Ни фотографий, ни милых сердцу безделушек, ни цветов, ничего такого, чем могла дорожить хозяйка.

На журнальном столике одиноко лежал толстый блокнот, и Маша потянулась за ним. Он упал и открылся на последней странице, где была запись. Швецова подняла его и начала читать, сразу сообразив, что у неё в руках оказался дневник Мышкиной.

«Маша снова защитила меня от менеджера, – писала Виолетта. – Чувство благодарности захлестнуло меня, как и каждый раз, когда она вступалась за меня. Ещё со школы со мной никто не хотел дружить, и когда я смирилась с этим, то стала считать, что иметь друзей не так уж и важно. И только значительно позже осознала, что в мире нет ни одного человечка, к кому я могла бы обратиться за помощью или просто поплакать на чьем-то плече. И тогда одиночество стало пугать меня. В тот день, когда ужасная истина, что я одинока, настигла меня, я плакала, а сегодня никак не могу сдержать слез радости. В мире появился человек, которому я не безразлична. Возможно, когда-нибудь я смогу отблагодарить Машу за её доброту».

На этом запись заканчивалась. Видимо, это последнее, что успела написать Виолетта. Швецова медленно закрыла блокнот, а затем в диком отчаянии швырнула его в угол, чувствуя неожиданную злость на владелицу дневника.

– Мне не нужна твоя благодарность! – крикнула она, а потом едва слышно прошептала, закрывая лицо руками. – Я не хочу быть тобой, Мышкина.

Её тело вздрагивало от рыданий и сожаления, боль и отчаяние разрывали её пополам.

Маша очень хотела жить, и ей был дан этот шанс, но не той, которую обожали родители и любил мужчина. Она оказалась запертой в чужом теле, когда её собственное было похоронено.

Казалось, что слёз больше не осталось, а жалость к себе стала невыносимой. Маша легла на диван, где раньше спала Виолетта, и закрыла глаза. Всё вокруг будто исчезло. Она не спала, но и не бодрствовала, словно находилась между реальностью и сном. Она даже не заметила как за окнами стемнело, а затем снова рассвело. Все это время она не шелохнулась. Если б не настойчивая трель дверного звонка, она бы так и оставалась в прострации. Выплыв из странного состояния, она доковыляла до двери и, даже не спрашивая, открыла её. На пороге стоял парень в униформе супермаркета, где она работала.

– Виолетта Мышкина? – спросил он.

Чужое имя резало слух. Маша все ещё не могла привыкнуть к нему, но кое-как заставила себя кивнуть.

– По указанию начальства, пока вы полностью не выздоровеете, из супермаркета вам будут доставляться продукты в любое удобное для вас время.

Швецова немного удивилась и облегчённо вздохнула. Теперь ей не придется скакать на костылях по магазинам и она была очень за это благодарна. Парень занес два объемных пакета с продуктами на кухню и, оставив номер телефона, по которому она может сделать следующий заказ, попрощался.

В гипсе было крайне тяжело передвигаться, поэтому три недели она ни разу не покинула квартиры, пересматривая вещи Виолетты и дыша ещё прохладным, но все же весенним воздухом на балконе. Маша ещё не знала, что будет делать и находилась в глубочайшей депрессии, но была рада, что осталась жива.

Настал день, когда нога окончательно зажила, и с неё сняли гипс. Девушка вышла из кабинета врача и прислонила костыли к стене, а потом впервые за три недели искренне улыбнулась – она могла ходить и это ощущение было замечательным.

«На ногах Мышкиной», – подсказало подсознание, но Швецова упрямо приподняла подбородок, и очки съехали на нос. – Нет, теперь моих!» – поправила она себя и в этот момент поняла, что смирилась. Теперь она будет Виолеттой Мышкиной и постарается прожить свою жизнь так, как хотела, будучи Швецовой.

Пока Маша сознательно заперла себя в квартире, она лишь мельком смотрела на себя в зеркало, но сейчас была готова принять свое новое «я». Полностью раздевшись, она критически окинула своё тело и огорчённо вздохнула – Мышкина вовсе не следила за собой и тело находилось в ужасном состоянии: жировые складки свисали по бокам и на животе, бедра были дряблые и обвисшие. Волосы на голове – ломкие, посечённые и бесцветные. На лице угри и прыщи, а кожа – сухая и желтоватая. К тому же безобразные очки вовсе не подходили ей, прибавляя лишние годы, что для женщины было просто недопустимо.

Маша ещё раз с отчаянием вздохнула и открыла шкаф. Она уже пересмотрела весь гардероб и знала, что ничего не найдет, кроме темных безвкусных одеяний, в которых она видела Мышкину. Да и бельё совсем не радовало – абсолютно не женственное, скорее старушечье.

Все, что нашла привлекательного в новом теле Маша – глаза, оказавшиеся очень выразительными, и грудь, на удивление красивую и круглую.

Маша натянула на себя спортивный костюм, который был минимум на размер больше, и решительно набрала номер хозяйки, у которой, будучи Швецовой, снимала жильё. Представившись подругой Марии, она рассказала о трагедии, происшедшей в магазине, и была шокирована, когда владелица без тени сочувствия сразу стала твердить, что не вернёт деньги, заплаченные вперед.

– Наталья, я вовсе ничего не требую вернуть, просто мне бы хотелось забрать её вещи,  – пытаясь скрыть иронию в голосе, проговорила Маша, ужасаясь бесчувственности людей, – но ключи были утеряны и я не могу попасть в квартиру.

Швецова почти физически ощутила, как собеседница расслабилась и облегчённо вздохнула, убедившись, что ей не придется расставаться с деньгами.

– Конечно, подъезжайте, я дам вам запасные, – милостиво согласилась хозяйка. – Сочувствую вашей утрате.

Маша едва не поперхнулась от её лицемерия, но сумела выдавить слова благодарности. В тот же день она съездила за ключами.

И сейчас она стояла перед своей старой квартирой, нервно сжимая ручку двери, боясь повернуть её. Возможно, Лёня уже побывал здесь. Зажмурившись на секунду, она глубоко вздохнула и открыла дверь. На глаза навернулись слёзы, все было точно так же, как в тот день, когда она последний раз здесь была. Даже небрежно брошенная на диван кофта, которую она не захотела брать, лежала на том же месте. Значит, сюда никто ещё не приходил, и от этой мысли стало немного грустно.

Швецова достала сумку из шкафа и стала складывать в неё свои вещи: немного одежды, книг и всякие безделушки – все её пожитки уместились в одной сумке, потому что большинство вещей давно перекочевали к Леониду.

Маша огляделась, проверила, не забыла ли она чего-то и взяла последний предмет, стоящий на тумбе – это была фотография родителей. Она нежно провела по ней пальцем и смахнула набежавшую слезу.

– Что ты здесь делаешь? – услышала она леденящий своим спокойствием голос.

От неожиданности девушка вздрогнула и выпустила из рук рамку с фотографией, которая с глухим стуком упала на пол. Каким-то чудом стекло в ней уцелело.

Маша медленно повернулась к человеку, внезапно появившемуся в квартире, которую она заперла, в чем была уверена на сто процентов. Девушка замерла – на неё враждебно смотрел Леонид Тетерев.

Сердце защемило. Маша ощутила порыв броситься в его объятия и забыть об этом кошмаре. Она даже неосознанно сделала шаг навстречу, но его холодный голос, от которого побежали мурашки по телу, остановил её.

– Кто ты и что здесь делаешь? – требовательно спросил он.

Маша не могла вымолвить ни слова, пожирая его глазами, пытаясь запомнить каждую черточку любимого лица.

– Отвечай! – угрожающе сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Я Ма… – Маша чуть не назвалась своим настоящим именем.

Ей было стыдно признаться, но она была напугана исходящей от него яростью. Она боялась его, ведь раньше никогда не видела Леонида таким.

– Виолетта Мышкина, – выдавила наконец-то из себя она.

Леонид продолжал сверлить её взглядом, ожидая ответа на вторую часть своего вопроса.

– Мы дружили с Машей, – отведя взгляд, проговорила Швецова и присела, делая вид, что хочет поднять фото, но на самом деле она хотела немного прийти в себя.

– Это не объясняет, почему ты здесь, – сказал Лёня без каких-либо эмоций.

– Я хотела отвезти вещи её родителям, – пояснила Маша и неожиданно для себя поняла, что действительно очень хочет увидеть родителей, пусть даже как подруга, а не дочь.

Тетерев следил за каждым её движением. Он был раздражен присутствием постороннего человека именно тогда, когда наконец-то решился прийти сюда.

– Тебя это не касается, – высокомерно произнес он. Маша рассердилась.

Её пальцы, сжимающие рамку с фотографией, побелели от напряжения.

– Тогда где тебя носило все это время, что ты не нашёл свободной минутки, чтобы собрать её вещи и отвезти родителям! – с негодованием сказала Мария и взглянула на него, упрямо поджав губы.

Лёня был ошарашен – её мимика только что живо напомнила ему Машу. Его растерянность длилась всего секунду, и он снова надел маску невозмутимости.

– Я не помню, чтобы разрешал тебе обращаться ко мне на «ты».

– Я тоже не помню, чтобы разрешала ТЕБЕ мне тыкать! – девушка специально подчеркнула неуважительное обращение к нему со своей стороны.

На лице Лёни появилась жесткая ухмылка.

– А я смотрю, ты смелая, – угрожающе произнес он, приближаясь к ней, – или сумасшедшая, раз не боишься дерзить мужчине, который к тому же очень сердит.

Маша вскинула голову. Она больше не боялась его, потому что он был все тот же мужчина, которого она знала и любила.

– Нет, не боюсь. Ты никогда не бьешь женщин, а чтобы заняться сексом, тебе не надо их насиловать, не правда ли? – едко отпарировала Маша, злясь на него за угрозы.

Лёня остановился как вкопанный. Откуда она могла знать это? Ведь такое он говорил только Маше. Он поморщился, словно девушка была ему отвратительна.

– Ты абсолютно права, – медленно произнес, – к тому же, меня абсолютно не интересуют такие… – он окинул её презрительным взглядом, – несексуальные и неопрятные женщины.

Швецова вспыхнула, её губы задрожали, негнущимися пальцами она достала фото из рамки…

– Ты ведь не собираешься плакать из-за правды, – равнодушно сказал он, в душе раздраженный её дерзостью.

Лёня уже хотел сказать очередную колкость, чтобы окончательно поставить эту девицу на место, но едва увернулся от брошенной в него рамки, расколовшейся об стену. Его глаза яростно сверкнули.

– У тебя есть ровно пять минут, чтобы убраться отсюда, – леденяще спокойным голосом сказал он.

Маша пожалела, что погорячилась и не справилась с эмоциями, но даже сейчас, когда Лёня был безумно зол, она не боялась его.

Неспешно она подняла сумку, перебросила её через плечо и прошла мимо Леонида. Её сердце разрывалось: почему все должно быть именно так?

Неожиданно Тетерев схватил её за сумку, Маша вопросительно взглянула на него.

– Ты ничего не заберешь из этой квартиры, – твердо произнес он.

– Ты хочешь сам отвезти это родителям Швецовой? – с вызовом спросила она, немедленно пожалев о своей жестокости.

Он не хотел! Лёня вообще избегал всего, что напоминало Машу. А в доме, где она выросла, каждая мелочь будет наполнена воспоминаниями о ней, а он ещё не был уверен, что сможет вынести это.

Его рука безвольно упала. Маша прошла мимо него, ускоряя шаг и сдерживаясь из последних сил. Но как только оказалась в лифте, то разрыдалась. Его лицо, полное вины и такой огромной боли, разрывало сердце. Он винил себя в её смерти, задавая вопрос: «Почему я не заставил её уволиться? Почему не смог защитить?»

Маша плакала о нем, о том, что не способна ничего сделать, чтобы утешить и исцелить разбитое сердце любимого.

***

Швецова не стала звонить родителям, боясь услышать отказ от встречи, поэтому сразу поехала к ним. Но она зря переживала, мать была счастлива познакомиться с подругой Маши и целый день только и говорила о ней. Как бы Антонине Федоровне не было тяжело, она продолжала говорить о дочери, показывая детские фотографии и вспоминая мельчайшие детали, о которых могла помнить только мать.

Мария большую часть времени молчала, просто радуясь близости с матерью, пусть даже та не подозревала, что она её дочь. Чувство счастья из-за того, что она рядом, и вместе с тем щемящая сердце грусть от того, что невозможно сказать: «Мама, не плачь, это же я!»

Антонина Федоровна закрыла фотоальбом и, уже не сдерживаясь, плакала. Девушке показалось, что мать постарела лет на десять, а седина целиком посеребрила её волосы. Маша уже не могла сохранять спокойствие и, поддавшись порыву, обняла рыдающую женщину, которую уже не имела права назвать мамой. Когда Маша её обняла, то зарыдала вместе с ней, чувствуя, как вздрагивает её тело.

– Она так сильно вас любила! – всхлипывая, проговорила Мария, – так сильно!

Попрощавшись с измученной матерью, Швецова пришла на остановку и вошла в подъехавший автобус, за рулем которого сидел её отец. Он был сосредоточен и неулыбчив, хотя раньше частенько перекидывался шуточками с пассажирами.

Маша села так, чтобы хорошо видеть отца и смотрела на него, вспоминая, как он баловал её и оберегал.

– Девушка, это конечная остановка, – сказала кондукторша, обращаясь к ней.

– Правда? – удивилась Маша, не заметив, как пролетело время. Грустно вздохнув, она протянула деньги женщине, – тогда я ещё кружочек с вами проеду.

Кондукторша недоуменно взглянула на странную девушку, но закомпостировала ей второй талончик. Маше же было абсолютно все равно, что на неё смотрят, как на сумасшедшую, ведь, возможно, именно сегодня она видит отца в последний раз.

Она сознавала, что пришло время прощаться, слезы уже невозможно было сдерживать.

– Прощай, папа! – прошептала она и покинула автобус с тяжелым сердцем.

 

Когда Швецова вышла на работу, её сразу же вызвали к младшему Тетереву. Разговор был о компенсации. Маше очень нужны были деньги. У Виолетты она нашла лишь несколько сотен гривен и банковские карточки. Она понимала, что не зная пин-кодов, добраться до них ей не суждено. Поэтому она открыла новый счёт в банке и попросила перечислять зарплату и выплаты на него.

Девушка до сих пор ходила в безобразных вещах Мышкиной и носила очки. Единственное, что она изменила – это причёску. Волосы она распустила.

За время, пока она выздоравливала, в супермаркете был сделан ремонт. Ничего не изменилось, покупателей было все так же много и они приобретали товары, уже позабыв об ужасном событии, произошедшем здесь. Изменения произошли только с Машей. Теперь, будучи Мышкиной, она ощутила неприязнь сотрудников и едва скрытое презрение. Ей было жаль Виолетту, ведь она знала из дневника, как глубоко ранило её такое отношение. Маше, безусловно, также было неприятно и обидно ловить на себе недобрые взгляды. И она решила, что изменит их мнение любой ценой.

Перед сменой Маша решила зайти к Тетереву-младшему, чтобы поблагодарить за деньги, которые поступили на её счёт раньше, чем она ожидала, но в дверях его кабинета столкнулась с Леонидом. Сердце бешено заколотилось в груди от волнения – она все ещё любила его, несмотря на то, что сердце принадлежало Виолетте. В отличие от неё, Лёня не испытал радости от встречи, его лицо сразу посуровело.

– Что она здесь делает? – спросил он брата, игнорируя присутствие девушки.

– А вы что, знакомы? – удивился Максим. – Приятно, что ты знаешь наших сотрудников в лицо, – поддернул он Лёню.

– Уволь её!

– Что?! – в один голос воскликнули Макс и Маша.

– Я сказал, чтобы ты уволил её, – спокойно произнес Леонид.

Макс натянуто улыбнулся.

– Виолетта, подождите немножко, – произнес он с извиняющейся улыбкой, закрывая перед её носом дверь.

Едва он это сделал, как тут же с негодованием набросился на брата.

– Ты вообще думаешь, что несёшь! – заорал Макс. – Или ты хочешь, чтоб она подала на нас в суд. Тогда придется заплатить в десять раз больше! – он раздраженно вздохнул. – Нам и так повезло, что она такая наивная, потому что половина пострадавших уже получила от нас кругленькую суму.

Лёня, совершено равнодушный к его нотациям, вальяжно раскинулся в кресле.

– Она мне не нравится, – произнес он, – поэтому или ты её уволишь, или я не стану финансировать твой новый проект.

Макс шумно задышал, понимая, что его собственный брат опустился до шантажа.

– Не будь самовлюбленным эгоистом, – взорвался он, оскорблённый и глубоко задетый поведением брата.

Лёня лениво приподнял бровь.

– Ты не первый, кто называет меня так, но это мое условие, – Тетерев бодро вскочил с кресла. С этими словами он подошел к двери и открыл её – послышался глухой стук.

Маша, едва сдерживая стон боли, держалась за ушибленную голову. Так уж получилось, что она не могла даже сдвинуться с места, как только услышала их разговор, но совсем не ожидала, что они так быстро закончат его.

И сейчас она оказалась в крайне щекотливом положении – Леонид презрительно усмехнулся, застав её на «месте преступления».

– Очень хорошо, что ты оказалась здесь, – иронично проговорил он, и Маша начала краснеть под его обличающим взглядом, – заходи, мой братец должен сообщить тебе интересную новость, – на лице Тетерева мелькнула поистине зловещая улыбка. – Впрочем, ты уже о ней слышала, не правда ли?

Леонид прошёл мимо, и она оказалась лицом к лицу с раздосадованным Максом.

– Вы все слышали? – немного смущенно спросил он. Маша виновато кивнула, и он сконфуженно потрепал свои волосы.

– Ну что ж, Виолетта, я вынужден вас уволить с должности кассирши…

 

Глава 11

Прошёл год.

Леонид находился на собрании совета директоров. Главный вопрос, вынесенный на рассмотрение, был бизнес-центр, построенный в новом для них регионе. Ответственным за этот проект являлся Максим Тетерев, который задерживался, заставляя всех ждать. Как и многие из присутствующих, Лёня был немного раздражен вынужденным ожиданием.

Макс бодро вошёл в зал заседания.

– Извините за задержку, господа! Но самолет, на котором прилетела моя незаменимая помощница, приземлился с опозданием, – проговорил он с широкой улыбкой, в которой Леонид даже не уловил и намека на чувство вины.

Все устремили обвиняющие взгляды на девушку, вошедшую следом за своим начальником.

– Она сделает подробный отчёт о проделанной нами работе, – сказал младший Тетерев, занимая свое место рядом с братом.

И, наконец, все могли хорошенько рассмотреть незаменимую помощницу Максима Ярославовича. Перед ними стояла привлекательная девушка с короткой стильной стрижкой. Её волосы цвета вороньего крыла переливались синевой в лучах солнца. Выразительные тёмно-шоколадные глаза прямо смотрели с точёного личика. Строгий костюм идеально сидел на ней, подчёркивая подтянутую и стройную фигуру. В руках она держала папку, которую сразу же, как только ей предоставили слово, открыла длинными, тонкими пальцами с французским маникюром.

Прежде чем начать говорить, она вежливо улыбнулась, блеснув белоснежными зубами и начала хорошо поставленным голосом делать доклад. Если поначалу на лицах мужчин читалось сомнение, то через несколько минут их мнение кардинально изменилось. Её уверенная речь, отсутствие лишних движений, знание материала, приятный тембр голоса приковывал к себе внимание. И под конец они ловили каждое слово, произнесённое докладчицей.

– Где ты её нашёл? – спросил тихо Леонид у брата.

Макс загадочно улыбнулся и ничего не ответил.

Когда она закончила свой отчёт, членам совета предложили задать вопросы. Почти все воспользовались этим, словно пытаясь поставить её в тупик. Но, к их удивлению, девушка смогла ответить каждому. Только Лёня задумчиво смотрел на неё и молчал.

Совещание закончилось и все, за исключением братьев Тетеревых и девушки, делавшей доклад, покинули кабинет.

– Ну, что скажешь? – пытливо спросил Макс, обращаясь к брату.

– Впечатляет, – спокойно ответил Леонид, все ещё не сводя пронзительного взгляда с девушки. – Но ты так и не представил свою помощницу, поразившую всех.

– Что, правда? – наигранно удивился Максим, – это была непростительная ошибка с моей стороны. Прошу любить и жаловать, – он театрально указал рукой на девушку, – Виолетта Мышкина!

Лёня не мог понять, почему его так встревожили слова брата, но навязчивая мысль, что где-то он уже слышал эту фамилию, назойливо не давала покоя. И вдруг, когда он уже собирался отмахнуться от своих размышлений, некий неприятный для него образ всплыл в мозгу.

Он наклонился немного вперед, ещё пристальней уставившись на девушку, в которой так и не смог найти ничего общего с тем образом из прошлого. На его лице появилась тень сомнения, но неожиданно помощница Макса, словно прочитав его мысли, упрямо поджала губы и вздернула подбородок. Тетерева словно пронзила молния – он узнал её, и вмиг его лицо посуровело, а в словах появился скрытый сарказм.

– Если я не ошибаюсь, то ты должен был уволить её ещё год назад,  – произнес Леонид, обращаясь к брату.

Макс довольно заулыбался.

– Так я её и уволил, но ты не говорил, что я не могу взять её на другую должность.

Тетерев зло усмехнулся.

– А ты научился показывать зубы.

– Учителя хорошие были, – отпарировал его брат.

Леонид все ещё неотрывно смотрел на Виолетту, и хоть его лицо оставалось невозмутимым, в душе он был поражен и все ещё не мог до конца поверить, что эта уверенная и привлекательная девушка – на самом деле та ничем не примечательная особа, которую он встретил год назад.

– И как же тебе удалось так сильно измениться, Мышкина?

Девушка заметно напряглась.

– Строгая диета, изнурительные тренировки и хороший стилист, – сквозь зубы произнесла она, уловив издёвку в его голосе. И Лёня понял: единственное, что в ней осталось прежним – это её раздражающая дерзость.

На самом же деле Маша безумно волновалась, находясь под пристальным взглядом Тетерева, но за прошедшее время научилась хорошо скрывать эмоции. Прошел год с их последней встречи, но её сердце реагировало на него по-прежнему. В тот день Макс не уволил её, а предложил стать его личной помощницей и уехать на неопределенный срок, который затянулся на целый год. Тогда она сомневалась всего несколько минут, прежде чем согласиться. Её не пугали столь разительные перемены в жизни, так как все казалось мелочью по сравнению с тем, что с ней произошло.

Позже она поняла, что младший Тетерев, взявший её с собой, всего лишь хотел насолить брату, посмевшему шантажировать его, но Маша была твердо настроена изменить мнение о себе и незаметно для самого Макса стала его «правой рукой».

Она развивалась не только профессионально, поглощая тонны информации, но и всерьез занялась своим телом: записалась к диетологу, который не только расписал ей рацион, но и посоветовал хорошего тренера. И для Маши начались изнурительные, но очень результативные занятия в тренажерном зале. Уже через три месяца она потеряла пятнадцать килограммов, и её фигура наконец-то стала принимать женственные формы. Через год она уже весила шестьдесят, похудев на тридцать. Её жировая масса уменьшилась в три раза, а мышечная возросла в полтора.

Следующим этапом для неё стал поход к дерматологу и косметологу, благодаря которым её кожа стала гладкой и бархатистой. Потом она сделала лазерную коррекцию зрения и навсегда избавилась от ужасных очков. Последним испытанием для неё стал стилист, полностью изменивший её образ. Он отрезал тонкие волосы Мышкиной и превратил их в модную причёску, а чёрный цвет, в который он их покрасил, сделал девушку неузнаваемой.

Одежда также претерпела изменения, а именно – старая отправилась прямиком в мусорный ящик, а новая – женственная, деловая, спортивная и сексуальная – заняла свое место в шкафу.

Макс был поражен, увидев её в новом образе, и его искреннее недоумение стало огромной наградой после всех усилий Маши. Она продолжала свой тяжелый путь к созданию новой себя, но что так и не смогла сделать, так это привыкнуть к имени Виолетта и забыть Леонида Тетерева.

Он тоже не забыл Мышкину, но его отношение осталось прежним.

– Видимо, у тебя был хороший стимул, чтобы так измениться, – иронично проговорил Лёня. – Слушай, Макс, а ты начал с ней спать до того как она стала немного посексуальней или после?

Макс возмутился, а Маша яростно сжала папку, готовая повторить свой подвиг и швырнуть её в него, так же как год назад.

Словно разгадав её мысли, Тетерев прищурился, и Маша поняла, что это было предупреждением.

– А ты не так уж и сильно изменилась, – неожиданно весело произнес он, – все такая же несдержанная.

– Как же мне хочется стереть эту улыбочку пощечиной, – сказала Швецова дрожащим от возмущения голосом.

– Я не позволил бы сделать этого ни тебе, ни любой другой женщине. А если я тебе не нравлюсь – увольняйся! – самоуверенно отпарировал он.

Маша часто задышала, но вдруг расслабилась и улыбнулась, приведя Тетерева в замешательство.

– А не лукавите ли вы, Леонид Ярославович? – проговорила она. – Я знаю, по крайней мере, одну девушку, которой удалось это сделать.

Лёня сразу посерьезнел и напрягся, он тоже помнил такую. Макс с любопытством уставился на свою помощницу, безмолвно спрашивая: «Кто же она?» Собственно, он вообще не мог понять, что происходит между этими двумя.

Тетерев скрипнул зубами и бросил угрожающий взгляд на Мышкину, но она ещё слаще улыбнулась и, сделав паузу, произнесла:

– Это Мария Швецова!

Наступила тягостная тишина, Макс отвел взгляд, и Маша, едва не задохнулась от сожаления, глядя на Леню. Его лицо вдруг исказилось от невыносимой боли, правда, всего лишь на секунду, прежде чем снова превратиться в безразличную маску.

Она не думала, что даже спустя столько времени его боль не утихла. Маша злилась на себя за подобную жестокость, ведь несмотря ни на что, она все ещё любила его. Прошептав «прости», она выбежала из кабинета, оставив братьев наедине.

Младший Тетерев недоуменно почесал макушку, словно спрашивая: «Что это сейчас было?» Заметив помрачневшее лицо брата, он со словами: «ну, мне пора», – покинул кабинет.

Швецова забежала в кабинет Макса и без сил упала в кресло, едва сдерживая слёзы. Но не успела она прийти в себя, как вдруг хлопнула дверь и девушка, вздрогнув, вскочила. Макс, скрестив руки, выжидающе смотрел на нее, а потом внезапно спросил:

– И давно ты влюблена в моего брата?

Маша испуганно застыла и отвела взгляд, поняв, что выдала себя. Макс тяжело вздохнул, прочитав все на её лице.

– Знаешь Виолетта, Леню любить нелегко, но ещё труднее сделать так, чтоб он полюбил кого-то. – Макс расстроенно почесал голову.

Швецова уже свыклась с его привычкой – он всегда так делал, когда был огорчён, взволнован или находился в замешательстве.

– Черт! Я не хочу тебя потерять! – эмоционально воскликнул он.

Маша в шоке уставилась на младшего Тетерева: «Неужели он влюблён в неё?»

Заметив её обеспокоенный взгляд, он сообразил, что его слова были не так поняты. В кабинете раздался хохот, а девушка обиженно отвернулась, думая, что он смеётся над ней.

– Ты не так поняла! – все ещё посмеиваясь произнес он, но потом вдруг стал серьёзен. – В конце концов твоя любовь измучает тебя и ты будешь вынуждена уйти, а я этого позволить не могу. Честно признаться, я совсем не думал, что ты окажешься настолько хороша в работе, но потом понял, что стал полагаться на тебя, даже не задумываясь. Пусть это и эгоистично, но я не желаю искать новую помощницу. Именно поэтому я сказал, что не хочу потерять тебя. А вообще, – Макс прямо взглянул ей в глаза, – ты не добьешься взаимности, если будешь сыпать соль на его раны. Мария Швецова была особенным человеком для него, и хоть прошло уже много времени после её смерти, но он все ещё тоскует.

Ты не смотри, что Леонид такой холодный и невозмутимый, он просто очень хорошо контролирует свои эмоции. Он бы мог стать королём покера. – Макс грустно улыбнулся, – когда Маша погибла, его лицо оставалось спокойным, он даже получил прозвище «бесчувственная ледышка». Но я же знал, –  эмоционально воскликнул Максим, – я же видел, что он все держит в себе!

Мужчина взволнованно заходил по кабинету, а Маша ловила каждое его слово. Наконец-то у неё появилась возможность узнать хоть что-то о любимом после своей «смерти».

– После неё он не заводил никаких серьезных отношений, все потому что однолюб, если уж полюбил, то навсегда. Он ведь собирался сделать ей предложение, – Маша затаила дыхание. – Конечно, я сомневаюсь, что он традиционно попросил бы её руки, скорее надел кольцо на палец и заявил, что через неделю они поженятся.

Макс ненадолго замолчал, а Маша от волнения кусала губы.

Лёня хотел на ней жениться! – только одна эта мысль сделала её счастливой и, хотя это уже не случится, но она рада была такое услышать.

– Не знаю, что ты ему сделала, – снова продолжил Максим, – но после Маши ты – первая, кто смог вызвать на его лице эмоции, которые он так тщательно скрывает. Он ужасно зол на тебя, даже можно сказать, что он тебя не переносит. Чем-то ты его задела, и я все ещё не могу понять чем, но это напряжение между вами и противостояние друг другу заметно даже постороннему.

Когда вы сцепились в кабинете, я как будто оказался за его пределами, а вокруг вас словно образовалась невидимая стена.

Я убежден, что Лене просто необходима встряска, и, возможно, именно ты сможешь сделать это. Но… – Макс предупреждающе поднял палец, – будь с ним осторожна!

– Не понимаю, зачем ты мне все это говоришь! – громко фыркнув, произнесла Маша, не желая, чтобы он давал ей советы.

Макс понимающе приподнял уголки губ в насмешливой улыбке.

– А я что… – он удивленно округлил глаза, – что-то говорил?

Маша не сдержала смешок. Они действительно очень сблизились, пока работали вместе, и нередко он интересовался её мнением даже по вопросам личного характера.

Могла ли она положиться на него? Наверное.

Но хотела ли она этого? – Нет.

Швецова поднялась и одернула юбку.

– Я учту все твои предостережения, – сказала она, – а теперь, может, мы все же поработаем?

Тетерев-младший встрепенулся.

– Отлично! Тогда доделай отчёт по продажам за последние месяцы и отнеси Леониду.

– НО…

– А я ухожу, – прервал он её, не дав возможности возразить.

Макс открыл ящик стола и достал коробку безумно дорогих конфет, а потом, сверкнув хитрым взглядом, послал девушке воздушный поцелуй и со словами: «У меня свидание», направился к двери.

– Эй! – возмущенно воскликнула Маша ему вдогонку, но он лишь поднял руку и помахал ей, даже не оглянувшись.

– Он снова взвалил всю работу на меня, – пробурчала девушка, но послушно принялась за дело.

Когда документы были готовы, на улице уже стемнело, и Маша поняла, что засиделась. Сомневаясь, что Леонид все ещё в своем кабинете, она, тем не менее, тихо постучала в его дверь. В ответ – тишина. Немного обрадованная небольшой отсрочкой перед встречей, она ради успокоения совести повернула ручку и, к её удивлению, дверь открылась. Настороженно заглянув в кабинет, Маша затаила дыхание – Тетерев, положив руки на стол, а голову на них – безмятежно спал.

«Не трогай его! – вопил разум, – Ты же помнишь, как чутко он спит?»

Но Швецову словно магнитом тянуло. Тихо ступая, она остановилась перед столом. Её рука слегка дрогнула, прежде чем почти невесомо коснуться его волос. Чувство забытого ощущения охватило её. Маша сильно тосковала и хотела снова ощутить его страсть и нежность, ощутить тот взгляд, наполненный любовью, когда он разглядывал её, думая, что она спит.

На глаза навернулись слёзы и девушка, не удержавшись, провела пальцем по его щеке и тут же вздрогнула от испуга, потому что, проснувшись от её прикосновений, Леонид сильно схватил её за руку. Тетерев выпрямился и посмотрел на неё, сначала не понимая ничего, но потом вдруг по его лицу стала расплываться улыбка.

– Похоже, в мышеловку попалась любопытная мышка, – с ленцой проговорил он.

Маша покраснела и тяжело сглотнула.

– Я… я просто документы принесла, – стала оправдываться она, чувствуя, что её щеки стали гореть.

Лёня тоже это заметил, выражение его лица  вмиг изменилось. Маша не могла знать, что это свойство краснеть, которое ему так нравилось в ней, теперь он видит в Мышкиной и это будит в нем воспоминания, сладкие и горестные одновременно.

Почему-то Тетерев неожиданно разозлился, и Маше стало не по себе.

– А, может, тебе нравлюсь я, а вовсе не мой брат? – спросил Лёня, вставая из-за стола и притягивая её к себе за руку, которую он все ещё удерживал.

Маша отвела взгляд, боясь, что он прочитает правду в них и не заметила, как глаза Леонида от удивления расширились.

– Хм, похоже, я оказался прав, – удовлетворенно произнес он. – Но ты должна знать, что требования к женщинам у меня намного выше, чем у Макса, и ты должна сделать что-то нереальное, чтобы я обратил на тебя внимание.

Маша выдернула руку и вызывающе уставилась ему прямо в глаза.

– Иди к чёрту!!!

Лёня скрипнул зубами: «Ну почему она так сильно напоминает мне Машу?» Это злило его, раздражало и заставляло делать глупости. Вот как сейчас, например: он рывком притянул к себе девушку и грубо завладел её губами, словно наказывая за сходство. Маша сопротивлялась, она не хотела, чтоб он делал это таким образом.

Его губы, язык – как она желала его всего! И даже если гордость не позволяла сдаться, то чувства были намного сильнее, а она устала постоянно им сопротивляться. Желание сжигало изнутри, голова кружилась, словно Маша была пьяна – так было всегда, когда Леонид касался её. Больше не в силах сдерживаться, она ответила на его поцелуй, и их словно опалило огнем.

Они, как безумные, целовались, и Маша не сразу поняла, что случилось, но Лёня оттолкнул её от себя.  Его грудь тяжело вздымалась, а глаза потемнели от страсти.

«Почему ты остановился?» – хотелось спросить Маше, но она молчала, как и он, тяжело дыша.

– Убирайся! – донесся до неё его хрипловатый голос.

Уязвленная, ничего не понимающая девушка стала пятиться к двери, и когда он отвернулся от нее, пулей вылетела из кабинета. Как только её шаги затихли, Лёня со злостью опустил руки на стол.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Тетерев сильно надавил пальцами на виски, стараясь унять волнение и тревогу.

– Она не Маша, – прошептал он, – она всего лишь похожа на неё, – убеждал он себя, сознавая, что его отношение к Мышкиной начинает стремительно меняться.

 

Глава 12

С того вечера он перестал даже смотреть в её сторону, а девушка каждый раз при встрече с ним отводила взгляд. Как ни странно, Макс не замечал напряжения и неловкости, возникшей между братом и своей помощницей, хоть они и проводили втроём много времени. Он часто оставлял их наедине, но Маша почти сразу выходила следом, находя разные причины, чтобы сбежать от пугающего молчания. Тетерев вообще делал вид, что её не существует, а это причиняло ей невыносимую боль.

Но в этот раз сбежать не удалось, так как Макс буквально приказал ожидать его здесь. Маша чувствовала себя неуютно, а Леонид уставился в монитор, делая вид, что очень занят.

Неожиданно дверь распахнулась и со словами: «Здравствуй, любимый!» в кабинет ворвалась девушка, которую Швецова не хотела бы видеть ещё минимум лет сто. Леонид прохладно кивнул незваной гостье и нахмурился при виде Милы, как всегда легкомысленной и беззаботной. Посчитав его приветствие недостаточным, она перегнулась через стол и пылко поцеловала его в губы.

– Вот это я называю приветствие любимой невесты! – промурлыкала довольно она, блестя белоснежными зубками.

– Значит, ты вернулась, – вздохнув, констатировал Леонид.

– Ты ведь скучал? – кокетливо спросила она, водя острым ноготком по его щеке.

Маша всегда считала поведение этой девушки слишком развязным, и ухватившись за край стула, на котором сидела, едва сдерживала себя, чтобы не сорваться и не отшвырнуть руку, гладившую Леонида.

«Не трогай его! Он мой!»

Хоть Лёня и оставался безразличен к её заигрываниям, но Швецова ревновала.

– Ну, так как, скучал? – повторила Мила, проводя пальцем по его губам.

Тетерев отвел её руку от своего лица и абсолютно равнодушно ответил:

– Нет!

Мила поджала губы и стала похожа на обиженного ребенка.

– Меня не было целых полтора года! – возмутилась она, – и ты ни разу не вспомнил обо мне?

– Конечно, вспоминал, – с нежной улыбкой произнес он, и Мила довольно заулыбалась в ответ, – помнится, я тогда подумал: «Как же хорошо, что мартышки не будет целых два года и она не будет маячить у меня перед глазами».

– Я же просила не называть меня мартышкой! – зашипела девушка. – Лёня, ты злой!

Тетерев расхохотался, а Мила обижено засопела. Наблюдая за их перепалкой, Маша с сожалением понимала, что они были по-настоящему близки и чтобы Мила ни делала, Лёня никогда не злился на нее, а лишь подшучивал. В то время, как на неё в теле Мышкиной, он постоянно сердился и был раздражен, а в его глазах иногда даже читался гнев.

Тетерев снова чем-то поддел свою подругу детства.

– Не смей меня дразнить, – ткнув в него пальцем, величественно приказала она, – или я пожалуюсь Максу, и он поколотит тебя!

Маша неосознанно фыркнула: «Да никогда в жизни младшему Тетереву не справиться с братом!» – подумала она.

Когда же Швецова поняла, что стало неестественно тихо, то, подняв глаза, встретилась с двумя парами глаз, устремленными на неё. И вот тогда-то она осознала, что звук, который она издала, был достаточно громким, чтобы его услышали. Смутившись, она пробормотала слова извинения, а Мила, присев на край стола, стала грациозно покачивать ногой.

– Это кто? – недовольно спросила она, рассматривая девушку, словно букашку под микроскопом.

Швецова напряглась, ей был знаком этот оценивающий взгляд. Безразличным тоном  Леонид представил ее.

– Ну и фамилия, – хихикнула Мила.

Маша насупилась и буркнула первое, о чём подумала.

– У самой-то не лучше!

Тетерев захохотал, а разъяренная Мила испепеляющим взглядом пожирала девушку, задевшую её самое больное место. Фамилию Лобкова, какой «наградил» её отец, она ненавидела и мечтала поскорее изменить.

– Тетерев, неужели это твоя очередная пассия? – презрительно проговорила она, но Лёня продолжал посмеиваться над ней, игнорируя её ярость, поэтому Мила обратила весь арсенал сарказма на виновницу своего раздражения.

– Мышкина, ты ведь не надеешься, что сможешь заинтересовать Леонида своей скромной персоной? – Лобкова зло усмехнулась, заметив, как девушка вспыхнула и смущенно отвела глаза. – У нашего принца запросы повыше, правда Лёнечка?

Тетерев сухо усмехнулся, но позволил Миле продолжить фарс. А та, неудовлетворенная молчанием своей жертвы, решила, как минимум, довести её до слёз.

– Бедная девушка, видимо, поздно тебя предупреждать и ты уже попала под его чары, – Мила медленно подошла к Маше.

На лице притворщицы была маска сожаления, и не желая доставлять ей удовольствие, Швецова просто опустила голову, стараясь не слушать её злого шипения. Маша стала считать про себя, но уже дошла до двухсот, а та все не унималась. Ей прекрасно было известно, что Лёня не вмешается по той простой причине (как он объяснял ей однажды, когда она была ещё сама собой), что глубоко уверен: жертва должна постоять за себя сама, без чьей-либо помощи.

Маша решила просто игнорировать Лобкову, пока та не устанет. Но она не учла, что получит обратный эффект – чем упорнее она молчала, тем сильнее распалялась Мила.

– Хотя знаешь, Мышкина, у тебя, возможно, есть шанс оказаться в его постели несколько раз, – Мила мерзко хихикнула. – По-видимому, в последнее время Лёня пресытился утончёнными дамами, ему захотелось попробовать этакую диковинку, поэтому его последней пассией была простая кассирша.

Маша внутри дрогнула и неуверенно взглянула на Тетерева, но он оставался невозмутимым.

– Как же звали ту простушку? – Мила задумчиво прикусила кончик ноготка, а потом на её лице появилась довольная улыбка, – вспомнила, у неё даже имя деревенское – Маша.

Швецова напряглась, она не была уверена, но, кажется, во время трагедии в супермаркете Лобкова училась за границей то ли на дизайнера, то ли на модельера. Она пробыла там полтора года и, возможно, не знала всех подробностей, раз так легко с её губ слетело имя, которое для всех оставалось табу и по сей день.

– Я даже вздохнула с облегчением, – продолжила Мила, – когда, вернувшись, узнала, что Лёня бросил ее, ведь она абсолютно не подходила ему.

– Ме… её никто не бросал, – прошептала Маша.

– Что? – удивилась Лобкова, – не смеши меня, я никогда не поверю, что это она бросила Тетерева! Да ни одна нормальная женщина этого не сделает, а эта непримечательная деревенщина только рада была ухватиться за него.

– Мила, – послышался ледяной голос Леонида, но та лишь отмахнулась от него, не уловив ноток предостережения в его интонации.

– Да ладно тебе, Тетерев! Я знаю тебя слишком давно и с самого начала не верила, что ваши отношения продляться долго. Такая обычная, необразованная девица могла надеяться лишь на секс с тобой.

Маша сжимала кулачки, а сердце стучало так сильно, словно она пробежала марафон.

– Замолчи! – звенящим шепотом проговорила Швецова, – ты ничего не знаешь о ней!

Немного шокированная яростью, звучавшей в голосе Мышкиной, Мила даже потеряла на какой-то момент дар речи, но это длилось всего секунду.

– Мне достаточно знать, что она дешёвая…

– Не говори плохо об умерших! – крикнула Маша, вновь переживая свою личную трагедию.

Мила удивленно распахнула глаза.

– Она умерла?

– Да!

– Впрочем, – Мила хмыкнула и, пожав плечами, равнодушно произнесла, – невелика потеря.

Раздался оглушительный треск и Лобкова прижала руку к своей щеке, а Маша непонимающе уставилась на свою ладонь.

– Лёня, – всхлипнула Мила, – она… она ударила меня.

В этот момент в кабинет бодро вошёл Макс. Как только он переступил порог, в его объятия влетела рыдающая подруга и уткнулась ему в грудь.

– Максим, эта дрянь ударила меня, – захлебываясь слезами, произнесла она.

Отодвинув от себя девушку, он увидел покрасневшее лицо, и его взгляд посуровел.

– Иди ко мне в кабинет. Я сейчас разберусь и принесу тебе лёд, – твердо сказал он.

Как только дверь за Милой закрылась, Макс угрожающе подошёл к Мышкиной. Его глаза метали молнии, и Маша поёжилась от его гневного взгляда.

– Я не знаю, что здесь произошло, – яростно произнес он, – но ты не имела права поднимать руку на Милу…

– Я не понимаю, как это случилось… – прошептала Маша дрожащим голосом, – я просто хотела, чтобы она замолчала.

– Это не оправдание, – рявкнул младший Тетерев так громко, что бедная девушка вздрогнула, – Мила не просто подруга, она практически член нашей семьи, а ты…

Он шумно задышал, пытаясь держать себя в руках, но это удавалось ему с трудом. Сделав глубокий вдох, он все же смог немного подавить гнев и, по крайней мере, не кричать, а говорить спокойнее.

– Я очень тебя уважаю и ценю, но вынужден уволить…

Максим не успел договорить, так как его перебил Леонид.

– Если бы Виолетта не остановила её, пусть и не очень корректным способом, то это  сделал бы я.

Макс удивленно уставился на брата, он впервые обратил на него внимание: глаза Леонида, так же как и у него самого, горели яростью, но в отличие от него, она была направлена на Лобкову. Макс тяжело вздохнул и почесал голову.

– Неужели Мила снова произнесла какую-то ужасную бестактность? – спросил он.

– Она переступила дозволенную черту, – сухо ответил Леонид.

– Понятно, – Макс ещё раз вздохнул, – пойду попробую её утешить.

Маша и Тетерев снова остались одни, но она все ещё не могла прийти в себя и едва ли это заметила. Она не собиралась бить Милу, её рука двинулась, словно сама по себе. Это был по-настоящему сильный удар. Ладонь немного подрагивала, и Маша не сводила с неё глаз. Она не заметила, как Леонид встал и подошёл к бару, налил в бокал коньяк и поднес к её губам.

– Пей! – приказал он, и девушка, не раздумывая, подчинилась, закашлявшись, когда напиток опалил горло.

После этого она будто вышла из транса и заговорила дрожащим от волнения голосом.

– Я не хотела её бить! Сама не знаю, как это произошло…

После этого её слова стали невнятными, а тело стала сотрясать крупная дрожь. Тетерев едва слышно выругался и насильно усадил её в кресло, после чего снова налил коньяк и вставил бокал ей в руку. Заметив, что рука, которой она ударила Лобкову, пунцово красная, он развернул платок и насыпал в него лед. Когда же он взял её руку и положил холод на ушибленное место, девушка вздрогнула и удивлённо посмотрела ему в глаза.

– Почему ты делаешь это для меня? – спросила она робко.

Лёня отстранился и встал, а Маша ощутила, что между ними словно выросла пропасть.

– Я сделал это не для тебя, – холодно ответил он и через минуту добавил, – можешь сейчас идти домой. А по пути подумай о том, что нажила себе опасного врага.

К его удивлению, девушка горько усмехнулась.

– После тебя все остальные кажутся ничтожными.

Лёня приподнял бровь.

– Ты считаешь меня своим врагом?

– А разве это не так? – вопросом на вопрос ответила Маша.

Неожиданно Леонид медленно улыбнулся.

– Наверное, так оно и есть.

Швецова искренне ответила на его улыбку. Уже у самой двери девушка остановилась и обернулась.

– Спасибо, – прошептала она.

– Я же сказал, что сделал это не для тебя!

– Знаю, – произнесла она, прежде чем выйти.

Конечно же, он сделал это ради Марии Швецовой. И пусть он знал сейчас её как Мышкину, но, как ни крути, это все равно было ради неё.

Едва дверь за девушкой закрылась, Тетерев залпом выпил из бокала, к которому она даже не притронулась, понимая, что его нервы натянуты как струна. Он был зол на Лобкову, затронувшую запретную тему, но в данный момент его беспокоило совсем другое.

Что за выражение было на лице Мышкиной? Глубокая печаль и страдание, отразившиеся на нем, сделали её такой беззащитной и трогательной, что в груди у него что-то дрогнуло, а в сердце защемила непонятная тоска. А её искреннее потрясение и сожаление о своем поступке едва не заставило его сорваться с места, чтобы обнять и успокоить её. Желание утешить было настолько сильным, что ему пришлось ухватиться за стол, чтобы усидеть на месте. Такие чувства были, по крайней мере, странными, ведь ещё недавно он не испытывал к ней ни капельки симпатии.

***

Вот уже неделю Маша постоянно ждала проблем из-за стычки с Лобковой, но, к её удивлению, все было спокойно. Она как раз подошла к кабинету Макса с мыслью об этом и вдруг услышала из-за двери его раздраженный голос.

– Ты же ещё недавно сам хотел её увольнения, – кричал младший Тетерев, и до Маши донесся резкий удар, словно кто-то с силой опустил ладони на столешницу. – Я не верю, что ты передумал. Или ты так сильно хочешь досадить Миле?

Повисла тишина. Маша затаила дыхание. Она почувствовала невольную обиду из-за предательства Макса, готового уволить её ради капризов подруги. Но вдруг раздался второй голос: спокойный, прохладный и такой знакомый.

– А ты готов пойти на поводу у привередливой девчонки и потерять ценного сотрудника? – в голосе Леонида угадывалось презрение.

– Конечно же, нет! – взорвался Макс, – но на меня давит отец, а я не могу противостоять ему, как ты!

Опять наступило тягостное молчание. По-видимому, Максим запустил руку в шевелюру, потому что после этого его голос стал звучать расстроенно и подавленно.

– Честно говоря, всегда завидовал тебе, – признался он. – Отец понимает, что не может заставить тебя делать то, что тебе не по душе, поэтому с удвоенной силой давит на меня.

– Значит, пришло время показать ему, что ты тоже имеешь собственное мнение, – уверенно произнес Лёня.

– Ладно, я поговорю с ним ещё раз, – младший Тетерев вздохнул, – ведь ему должно быть известно, что убедительней его можешь быть только ты.

Понимая, что разговор подошёл к концу, Маша, чтобы не быть пойманной, как в тот раз, робко постучалась.

– Доброе утро, – поздоровалась она, войдя в кабинет.

Леонид расслабленно сидел в кресле и на её приветствие лишь кивнул, а Макс виновато отвел глаза.

– Я помешала? – спросила Швецова.

– Нет, мы уже закончили, – вставая, произнес Тетерев и покинул кабинет, оставив брата и его помощницу наедине.

– Как много ты слышала? – напрямик спросил он, нарушая гнетущее молчание.

Маша покраснела, с головой выдав себя.

– Ясно, – Макс вздохнул, – ты, наверное, хочешь знать, что происходит.

Девушка кивнула.

– Знаешь, я до сих пор уверен, что ты виновата в сложившейся ситуации, – не сдержался он, повысив голос, но силой воли заставил себя успокоиться. – Не нужно было попадаться на провокации Лобковой и распускать руки. Из-за этого у нас появились проблемы.

– Она добивается моего увольнения?

– Да, – не стал утаивать Макс, – тебе известно, что наши родители создали эту компанию. Когда отец решил, что мы с Леонидом готовы управлять вместо него, то он отписал нам по двадцать процентов акций, оставив себе лишь десять. Как ты сама понимаешь, остальные пятьдесят – остались у Лобкова, но их семья оказалась в затруднительном финансовом положении и они продали часть акций, оставив себе лишь двадцать процентов. Пятнадцать – приобрели несколько акционеров, а остальные купил Леонид. Вместе с моими у нас большинство, а значит – решающий голос.

После вашей с Милой стычки она пожаловалась своему отцу, а он – моему. Поскольку наши семьи очень близки, то, естественно, мои родители приняли её сторону и подняли вопрос о твоем увольнении на совете директоров.

Макс огорчённо поморщился.

– Я оказался в затруднительном положении. С одной стороны, я не хочу терять лучшего сотрудника, а с другой, – на меня давят отец и совет директоров. Честно говоря, я уже готов был сдаться, но неожиданно мой брат вступился за тебя.

Маша удивилась.

– Но отец не унимается, а противостоять ему может только Леонид. Сегодня снова будем говорить о твоем увольнении, – с сожалением в голосе произнес он.

– Я доставляю тебе слишком много хлопот, – расстроенно проговорила Маша. Макс не ответил.

Швецова пробормотала извинения и вышла из кабинета. Сев за свой стол, она взяла чистый лист бумаги и начала писать заявление об уходе.

***

Совещание уже длилось пятнадцать минут, когда она, постучав, вошла под укоризненными взглядами присутствующих. Мила тоже присутствовала, восседая на стуле возле своего отца, словно королева. На её лице сияла победная улыбка, а Макс, наоборот, был мрачным, словно туча, и по сравнению с рядом сидящим братом казался жалким. Маше сразу стало понятно, что её начальнику приходится тяжело и его решимость тает.

– Тебя сюда не звали! – ядовито проговорила Мила. Но, к её досаде, Мышкина улыбнулась и подошла к Максу. Проигнорировав всех, она положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку.

– Спасибо за все, – прошептала она и протянула лист бумаги.

Его глаза удивленно раскрылись, когда он понял, что это заявление об уходе. Он протянул его Леониду. Тетерев остался невозмутимым.

– Отказать! – твердо сказал он, разорвал лист пополам, а затем спокойно произнес: – Итак, господа, на чем мы остановились?

– Сначала пусть выйдет посторонняя, – сказал один из членов совета директоров.

– Разве? – ухмыльнулся Леонид. – А как по мне, Мышкина, как никто, здесь к месту. Мы ведь её увольнение обсуждаем.

– Пусть остается, это будет даже забавно! – насмешливо произнесла Мила.

Тетерев пронзил Лобкову странным взглядом и стал резко выстреливать словами:

– Кто здесь действительно посторонний, так это ты, Мила, поэтому прошу тебя удалиться!

По залу прошёл ропот негодования.

– Леонид, ты много на себя берёшь! – строго сказал его отец. Но, как и ожидалось от старшего сына, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Напротив, казалось, что он вообще расслабился.

– Поправьте меня, если я окажусь не прав, – произнёс с улыбкой превосходства Тетерев. – На совещании могут присутствовать лишь держатели акций и непосредственно сотрудники компании, а Мила ни к тем, ни к другим не относится.

Повисла гнетущая тишина. Действительно, владельцем акций являлся отец Милы, а она была просто его дочерью. По крайней мере, до тех пор, пока он не перепишет акции на нее. Лобкова возмущенно взвизгнула, но её отец одним лишь взглядом заставил девушку замолчать.

– Несмотря на это, я не против, чтобы Мила осталась, – милостиво разрешил Леонид. – Но если она произнесёт хоть одно слово, ей придется покинуть эту комнату.

Всеобщее молчание означало согласие. Получив желаемый результат, Тетерев продолжил.

– Прежде чем вынести на голосование вопрос о неоправданном увольнении Виолетты Мышкиной, я решил напомнить вам, что мои личные инвестиции, а также капитал в компании составляют почти сорок пять процентов, и я подумываю извлечь его из общего оборота.

– Это безумие! – воскликнул Лобков. – Это крах всей компании!

Лёня приподнял бровь, его лицо стало жестким.

– Тогда вам лучше считаться с моим мнением, – и от того, как он это произнёс, ни у кого не осталось и капли сомнений, что он поступит так, как пригрозил.

– Зачем ты это делаешь?! – со злостью крикнула Мила.

Леонид медленно улыбнулся.

– Я не могу потерять ни одного сотрудника из-за капризов избалованной девицы, – иронично произнес он, и Мила раздраженно выбежала из кабинета. – Итак, приступим к голосованию!

Маша стояла рядом с Максом  и ни на секунду не отводила от любимого взгляд. Он был восхитителен. И если бы можно было ещё раз влюбиться в него, она бы так и сделала. В голове крутилось множество вопросов, но самый главный: «Зачем он пошёл против всех ради той, кого сам ещё недавно хотел уволить?»

Никто не посмел проголосовать против увольнения Мышкиной, и Маша понимала, что это – только благодаря откровенному шантажу со стороны Леонида.

Взгляды акционеров, полные недоумения, впивались в Швецову все то время, пока один за другим они покидали зал заседаний. В комнате остались лишь Тетеревы и она.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – накинулся отец на Леонида, и от его громогласного голоса Маша сжалась от страха.

Даже Макс неосознанно вжал голову в плечи, словно был провинившимся мальчишкой, боявшимся строгого папу. Единственный, кто остался невозмутимым и спокойнымбыл Леонид.

– Ты настроил всех против себя! – бушевал старший Тетерев.

– Папа, не стоит так волноваться, подумай о своем сердце.

– Не смей меня поучать! – взорвался отец.

– А ты не смей повышать на меня голос при посторонних, – тихо, но от этого не менее серьезно произнёс Лёня.

На мгновенье старший Тетерев замер. Он осознал, что напрочь забыл о присутствующей здесь девушке, тихонько сжавшейся в углу. Он был зол на неё, так как она посмела избить Милочку. И вспоминая, как девочка отчаянно плакала на его плече, сердился ещё сильнее. И хоть, глядя на Мышкину, было сложно представить, что она могла поднять на кого-либо руку, он все же бурлил от негодования.

– Эта девица… – начал старший Тетерев, обвиняюще направив палец на девушку. Но его сын сжал кулак и опустил его на стол.

Раздался глухой стук.

– Эта девица, как ты её назвал, – еле сдерживаясь, чтобы оставаться спокойным, произнес Леонид, – спасла Милу от участи похуже. И я больше не буду повторять: если Лобкова не оставит Виолетту в покое, то я сделаю то, о чём говорил на собрании.

Старший Тетерев побагровел от возмущения и тона, которым позволил себе разговаривать с ним его сын. В то же время он был так обескуражен, что не находил слов.

– Почему ты её так защищаешь? – спросил отец.

Леонид  стиснул зубы – он, наверное, смог бы ответить на этот вопрос, если бы сам знал ответ.

– Ценный сотрудник, – процедил он сквозь зубы отцу, а тот, уходя, лишь громко хлопнул дверью.

Лёня бросил в сторону Макса разъяренный взгляд, и тот поспешно покинул комнату. Тетерев громко вздохнул, но потом резко обернулся – он совсем забыл, что Виолетта, сжавшись, словно ей грозит неминуемая опасность, стояла в углу кабинета.

– Почему ты ещё здесь!? – рявкнул он.

Но вместо того, чтобы испугаться, она бросилась к нему и обняла, вздрагивая от рыданий.

– Только этого мне не хватало, – раздраженно сказал он, но в то же время его руки обвили девушку и крепче прижали к себе.

Маша так давно мечтала снова оказаться в его объятиях, что сейчас её сердце таяло от нежности. Она подняла голову и их глаза встретились. Целую вечность они смотрели друг на друга, и когда Маша уже думала, что он поцелует ее, в дверь неожиданно постучали. Швецова как ошпаренная отскочила от Леонида.

Тетерев ухмыльнулся.

– Войдите, – разрешил он. На пороге появилась его секретарша. Леонид задумчиво посмотрел на Виолетту. – Ты можешь быть свободна, – сказал он, через секунду добавив, – на сегодня.

Через минуту Маша уже летела на крыльях счастья.

 

Глава 13

Маша находилась в каком-то коконе предвкушения и ожидания. Уверенность, что Тетерев больше не испытывал к ней неприязни, прочно вошла в её сознание, и появилась робкая надежда, что ей дан ещё один шанс на счастье с ним. Она будто заново влюбилась в него, и эти ощущения были похожи на трепет первой любви.

Ей очень хотелось, чтобы он смог полюбить её снова в другом теле, но с той же душой, что и прежде. Опасения, что этого может не произойти, терзали душу, но ожидание каждой новой встречи будоражило все её естество.

Леонид продолжал вести себя как прежде, смотря на неё лишь тогда, когда говорил непосредственно с ней, а в остальных случаях она чувствовала себя невидимкой. Однако иногда Маша ощущала на себе его взгляд, когда он думал, что девушка этого не видит. И когда ей удавалось встретиться с ним глазами, то взор Леонида был задумчивым. Думал ли он в этот момент о ней или все было игрой воображения?

Все вошло в норму, и Макс снова стал самим собой, уже позабыв, что готов был её уволить. К огромному облегчению Швецовой, Мила тоже не появлялась.

Что действительно беспокоило Машу, так это разлад между отцом и Леонидом. После того, как он заступился за нее, старший Тетерев не обмолвился с сыном ни словом, а гордость другого не позволяла уступить. В глубине души Маша винила себя в их ссоре и сильно переживала из-за этого. Но также она понимала, что ничего не в силах исправить, поэтому трудилась ещё усерднее, пытаясь загладить хоть таким способом свою вину.

Компания процветала, Маша была счастлива, что в этом и её маленькая заслуга. Она очень полюбила свою работу и отдавалась ей целиком. Даже Макс частенько просил её сбавить обороты, боясь, что она загонит себя до смерти, но она не могла остановиться и, возвращаясь в квартиру Виолетты, валилась с ног от усталости.

Макс разрабатывал новый проект, поэтому часто ездил в командировки, присматривая землю под застройку. Сейчас велись важные переговоры, и сложность заключалась в том, что сразу несколько крупных компаний были заинтересованы в покупке выставленного на продажу участка земли. Макс был все время напряжен, ведь успех зависел от скорости, денег и влияния.

Накануне младший Тетерев сообщил, что снова едет на переговоры и надиктовал ей задания, которые необходимо было выполнить за время его отсутствия. Поэтому Маша немного удивилась, когда увидела на своем столе список дел от Макса. Посчитав, что документы, которые он запросил, понадобятся ему сразу по приезду, она усердно принялась их подготавливать. К вечеру копии данных о поставщиках, а также все контракты, которые они заключали, были сложены в объемную папку, надежно закрытую в ящике её стола. Она работала до позднего вечера, чтобы успеть выполнить поручение начальника, и уходя из офиса чувствовала себя смертельно уставшей.

Глубоко вдохнув вечерний воздух, Маша пешком прошла один квартал. Выйдя на более оживленную улицу, девушка намеревалась поймать машину, чтобы добраться домой.

Видя, как люди спешат, ей стало грустно. Видимо, их кто-то ждал дома, а вот она каждый вечер возвращалась в пустую квартиру. От жалости к себе на глаза даже навернулись слёзы, и она, к собственному удивлению, столкнулась с прохожим. Из его рук выпала папка. Подняв её, Маша с извиняющейся улыбкой передала мужчине, после чего остановила машину и добралась домой.

За несколько дней Макс позвонил лишь раз, попросив, чтобы она по факсу выслала ему необходимый документ, а потом неожиданно вернулся хмурый и сердитый.

– Что-то случилось? – заволновалась Маша, редко видя его в таком настроении, – неужели сделка сорвалась?

– Нет, землю мы приобрели, – раздраженно ответил он.

– Тогда в чем же дело?

– Я ещё сам толком не знаю, – раздосадовано произнес Макс, – но обязательно узнаю, – угрожающе проговорил он и по спине у девушки отчего-то пробежал холодок.

Маше оставалось лишь гадать, что могло так разозлить его. И через два дня ей наконец-то все стало известно.

Как всегда утром она вошла в офис, и её сразу вызвал к себе младший Тетерев. Когда девушка вошла в кабинет, то поняла: случилось что-то ужасное. Максим был пунцовый от гнева, рядом с ним стоял его отец, выражение лица которого напоминало застывшую маску.

– Доброе утро, – нерешительно проговорила она, но в ответ Макс пронзил её таким свирепым взглядом, что она даже отступила на шаг.

– Виолетта Мышкина, – вдруг услышала она голос за спиной и, обернувшись, увидела незнакомого мужчину, которого она не заметила, когда вошла, – где вы были вечером того дня, когда Максим Ярославович уехал в командировку?

– А что случилось? – взволнованно спросила Маша.

– Просто отвечай на вопрос! – резко произнес Макс.

Маша очень хорошо помнила тот день, поэтому не задумываясь ответила.

– Я была целый день в офисе.

– По записям охраны, вы покинули здание очень поздно. Почему? – продолжил свой допрос незнакомец,  которого ей даже не удосужились представить.

Маша сказала, что готовила документы для Максима.

– А что за документы?

Немного сомневаясь, чувствуя непонятную тревогу, Маша прикусила губы и заметила, как сын с отцом переглянулись.

– Данные о поставщиках.

– И контракты! – утвердительно произнес незнакомец.

Маша, замешкавшись, кивнула, она чувствовала себя, словно на допросе. Допросе? И вдруг её осенило.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – ошеломлённая собственной догадкой, произнесла Швецова.

Макс стиснул губы, которые превратились в тонкую линию.

– Как ты могла? – обвиняюще спросил он.

– Да что здесь происходит?! – уже в панике вскрикнула Маша.

– Несколько дней назад все наши поставщики решили разорвать контракты и работать с конкурентом.

– Но почему? Наши условия и цена самые выгодные, – шокированная известием, произнесла она, но потом начала понимать, – сразу все?

– Именно! – рявкнул Тетерев-старший, – и у нас есть веские доказательства, что именно вы передали секретную информацию нашим конкурентам.

Маша тяжело сглотнула. Теперь все стало понятно – они считали её шпионкой.

– Это неправда! – горячо возразила она.

– Неправда?! – взорвался Макс, – тогда зачем ты собрала целую папку данных на наших поставщиков, которую мы нашли в твоем столе?

– Но ты же сам велел мне! – крикнула Маша, доведённая до отчаяния.

– Я никогда не говорил тебе делать этого! – отчеканил он.

Маша вспомнила, что это действительно правда.

– Да, ты не говорил, а оставил мне список указаний на столе.

– Правда? – иронично отпарировал он, – и где же этот список!?

Швецова почувствовала, что волнение стало сильнее, ведь единственное доказательство, которое опровергало её вину, она лично выбросила в мусор.

– Я выбросила его, – дрожащим шёпотом произнесла она, и только тогда поняла, какой была глупой. Ведь Макс никогда не оставлял ей указаний на бумаге, а лично надиктовывал, – я ничего плохого не сделала, – но Маша понимала, что ей никто не верит, и отчаяние стало стремительно охватывать её.

– Все это время твоя актерская игра была на высшем уровне, – презрительно заметил Макс, – тогда почему сейчас ты так неубедительно врешь!

Он швырнул ей пачку фотографий, на которых девушка передает папку мужчине, и это была никто иная как Виолетта Мышкина.

Она хотела сказать, что это подделка, ибо никогда никому не передавала документов, но … вдруг в голове мелькнуло смутное воспоминание: в тот вечер на неё случайно налетел мужчина и из его рук выпала папка, которую она подняла и отдала ему. Тогда ей ещё показалось немного странным, что прохожий немного замешкался и не сразу взял её, словно чего-то выжидая. Значит, то столкновение не было случайным, а пока она бормотала извинения, его сообщник держал её под прицелом фотокамеры. Маша едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Как же её красиво подставили. Что бы она сейчас ни говорила в свое оправдание, все указывало, что именно она передала украденные данные конкурентам. И все же, приподняв голову, дрожащим шёпотом она обратилась к Максу в надежде, что он поверит ей.

– Максим, меня подставили.

– А деньги на твоем счету тоже подстава? – Макс кинул ей лист бумаги, который она едва поймала. На следующий день после так называемой передачи информации на её счёт поступила крупная сумма.

Маша гневно сжала фальшивку.

– Ты продешевила. То, что ты продала нашему конкуренту, стоило, как минимум, в пять раз больше, – голос Макса дрожал от ярости. – Мила была права, ты дешёвка!

Маша всхлипнула, по щекам покатились жгучие слёзы. Слышать несправедливые слова от человека, который стал ей близким другом, было нестерпимо больно.

– Ты никогда не поверишь мне, да? – шёпотом спросила она, уже зная ответ.

– Нет! – жестко ответил он и отвернулся от девушки. А потом заговорил его отец.

– Оставайтесь в городе до выяснения всех обстоятельств. Если попытаетесь уехать, то сядете в тюрьму. Вам ясно?

Маша смотрела в одну точку, глаза затуманивали слезы.

– Вы меня слышите? – раздраженно спросил старший Тетерев.

– Вполне, – смогла выдавить из себя девушка.

– У вас есть пять минут, чтобы привести себя в порядок. Нам достаточно слухов.

Так как кабинет каждого начальника имел уборную, то Маша вошла туда, плотно закрыв дверь. Швецова остановилась перед зеркалом – вид у неё был ужасный: бледная, с красными глазами и потекшей тушью.

Нет! Она не хотела быть такой! Маша умылась, полностью избавившись от косметики, затем намочила волосы и гладко причесала их. Открыв сумку, она взяла платок и вытерла лицо, не желая пользоваться вещами, которые здесь были. Достав тушь и помаду, Швецова подправила макияж, но теперь она отличалась от себя обычной. Как ни странно, но в её облике появилась твердость и несгибаемая воля, она напоминала сейчас стальную леди. Эта маска была предназначена для того, чтобы никто не смог увидеть, какую рану ей нанесли недоверие и обвинение Максима. Маша на мгновенье закрыла глаза, собираясь с силами, после чего открыла дверь и вошла в кабинет. На неё уставились три пары изумлённых глаз, и она с каким-то извращенным удовольствием заметила удивление, промелькнувшее в них. Скорее всего, они думали, что она будет выглядеть раздавленной, рыдающей и виноватой, но никак не ожидали увидеть её абсолютно спокойной и даже слегка высокомерной. Всему этому она научилась у Леонида, чему была несказанно рада.

Лёня… Маша напряглась. Нет, сейчас не время думать, как он воспримет её «предательство», она просто не выдержит.

– Анатолий проводит вас к выходу, – произнес Тетерев-старший и на его лице появилась гримаса, будто в кабинете дурно пахло.

– Не надо утруждать себя, – равнодушно произнесла Маша. – Я знаю, где выход, а если вы боитесь, что я задержусь, то расслабьтесь – я сама мечтаю избавиться от вашего общества.

После этих слов Швецова, гордо подняв голову, покинула кабинет. Она уже видела спасительный выход, когда появился Леонид, шедший ей навстречу. Он был так красив и мужественен, что лишь невероятным усилием она заставила себя продолжать идти. Тетерев только вернулся из командировки и, вероятно, ничего не знал. Больше всего Машу волновало именно его мнение, но она отчаянно боялась его обвиняющего взгляда.

– Доброе утро, – с улыбкой произнес он, когда они поравнялись, но Маша лишь смогла кивнуть, отведя глаза.

Как только двери здания, в котором находился офис, закрылись, Маша прибавила шагу и, завернув за угол, побежала, словно за ней гнались.

Она вовсе не убегала, просто ей жизненно необходимо было оказаться быстрее дома, так как грудь разрывалась от рыданий. Она бежала, пока не почувствовала, что задыхается, а в боку нестерпимо болит. Она поймала машину, и уже через пять минут была в квартире. Как только дверь за ней закрылась, девушка сползла на пол и дала волю слезам.

Маша никогда не думала, что может столько плакать, но слёзы текли нескончаемым ручьем, не останавливаясь. Видимо, их запас в теле Мышкиной был огромен. Каким-то образом она доползла до кровати и, закутавшись в простыню, как в кокон, продолжала рыдать, пока обессиленная не уснула.

Швецова открыла глаза и посмотрела на часы – начало девятого. Она снова зажмурилась, желая немного продлить сон, но вдруг вскочила, побежала в ванну и стала лихорадочно умываясь.

«Опаздываю! Проспала! Как же я забыла завести будильник?»

Маша стала лихорадочно чистить зубы.

«Макс меня прибьет за опоздание», – подумала она, зная, как он не любит непунктуальных людей, но вдруг щетка выпала из рук и девушка горько усмехнулась.

– Вот же, глупая, совсем забыла, я же безработная.

Швецова прополоскала рот и снова забралась в постель. Она старалась убедить себя, что теперь сможет спать сколько угодно, внушая себе, что все прекрасно. Но это не подействовало, и Маша начала впадать в депрессию.

Она провалялась на диване до самого вечера, пересматривая старые фильмы, которых у Мышкиной нашлась целая коллекция. Кроме того, съела целую упаковку мороженого, впервые не заботясь о калориях. Как ни страшно было себе признаться, но она утратила стимул быть красивой.

Зачем следить за фигурой, когда она, вероятно, сядет в тюрьму, где сможет худеть сколько угодно.

Швецова всхлипнула и шумно высморкалась, но уже не из жалости к себе, а потому, что всегда, когда смотрела этот фильм, рыдала над сентиментальным хеппи-эндом.

Как ни странно, но ей удалось отвлечься, ведь уже долгое время она не могла вот так беззаботно смотреть телевизор. Постоянно находились неотложные дела: сначала учёба, затем работа. А сейчас она осознала, что из-за работы, которая занимала все её время, она не имела даже короткой передышки и поняла, как сильно устала.

Может и хорошо, что меня уволили, – попыталась убедить себя Швецова, но поняв, что самовнушение не помогает, призналась себе: Кого я пытаюсь обмануть?

Это было жалкой попыткой поверить в то, что все прекрасно, когда на самом деле все хуже некуда.

Маша обречённо вздохнула. Интересно, зачем ей был дан второй шанс? Вряд ли для того, чтобы полжизни провести за решёткой. Когда она начала вспоминать всё, что слышала об ужасах тюремной жизни, в дверь позвонили. Она была благодарна нежданному гостю, отвлекшему её от неприятных мыслей. Фантазия уже чуть было не привела её на электрический стул. Не боясь быть ограбленной каким-нибудь негодяем, который, возможно, стоял за дверью, она беспечно распахнула её и поняла, что лучше б это был грабитель. Швецова захлопнула дверь прямо перед носом Макса Тетерева, ощущая такой прилив злости и гнева на него, что побоялась быть привлечённой за убийство, а не за кражу информации.

В дверь тихо постучали. Немного поколебавшись, она снова открыла её и сердито уставилась на Максима, который махал белым платком над головой, признавая свое поражение. Девушка скрестила руки и свирепо посмотрела на него.

– Можно мне войти? – осторожно спросил Тетерев-младший. Маша колебалась, – я пришёл молить о прощении.

Немного подумав, она все же позволила ему войти, но дальше порога не пустила.

– Что тебе нужно? – напрямик спросила Маша.

– Ты не пригласишь меня войти?

Девушка насупилась. Тем временем Макс запустил руку в шевелюру, поскольку сильно волновался. Маше это понравилось.

– Понимаю, – огорчённо произнёс он, – Виолетта, извини, что не поверил тебе. Нам удалось узнать правду. Тебя действительно подставили.

– Кто? Мила?

– Нет, – Макс вздохнул, – её отец. Не смог простить, что ты ударила его дочь. Он поступил безрассудно, подговорив поставщиков пойти на эту аферу, пообещав им более выгодные условия. Они должны были сделать вид, что хотят разорвать с нами договора, а через некоторое время сообщить, что их дезинформировали, и что все остается в силе. Лобков сделал все, чтобы подозрение о передаче информации пало на тебя.

В душе Маша почувствовала огромное облегчение, ведь теперь она не сядет в тюрьму.

– Как тебе удалось узнать правду?

– Пришлось надавить кое на кого, – сказал он.

– Так ты все же поверил в мою невиновность? – спросила она с надеждой, но Макс виновато отвел взгляд.

– Не я.

– Но ведь больше некому, – удивилась она.

– Оказывается, у тебя есть защитник, – ответил Макс, немного расслабившись. – Я тоже был в замешательстве, когда Леонид, узнав о случившимся, рассердился, но не на тебя, а на меня. Он так орал, что я даже перепугался. Странно, но он изначально не сомневался в твоей невиновности, хотя все доказательства были против тебя. Он поехал к нашему самому крупному поставщику, – Макс усмехнулся. – Поверь, он умеет убеждать, поэтому бедняга раскололся и сразу выдал Лобкова, а тот не стал ничего скрывать, выложив все как есть. Поэтому, Виолетта, возвращайся!

Швецова была в замешательстве, к тому же, гордость не позволяла так просто все забыть.

– Я не думаю, что это возможно! – она действительно так считала, вспомнив, сколько слез пролила за два дня.

– Виолетта…

– Я не вернусь! – решительно сказала она и заметила искреннее огорчение на лице Макса.

– Хотя бы подумай об этом. И ещё раз извини.

Маша открыла дверь, давая понять, что не передумает. Тетерев-младший действительно симпатизировал Мышкиной и в душе очень жалел, что все так сложилось. У него не было лучшей помощницы, чем она, и уходя, он все же на что-то надеялся.

После ухода Максима Маша ещё долго не могла прийти в себя, обдумывая все, что он ей рассказал. Родительская любовь бывает сумасшедшей, и она не винила Лобкова, даже если он зашёл настолько далеко.

Но почему Лёня поверил в неё, когда больше никто не верил? Этот вопрос волновал так сильно, что она помчалась к нему. Первой преградой оказался охранник в доме Тетерева, который, конечно же, спросил: кто она и к кому. Ей ничего не оставалось, как сказать правду и с замиранием сердца ждать, впустит ли Леонид Виолетту Мышкину.

Впустил. Даже ждал возле своей двери, пока она поднималась на лифте. Увидев его, такого спокойного, в то время как она вся дрожала от волнения, Маша потеряла контроль над собой и набросилась на него с упреками.

– Ты что, совсем спятил! – закричала она, – ты точно ненормальный, как ты мог поверить в мою невиновность?

Поняв, что сказала, Маша вспыхнула от стыда. Ведь все, что она хотела – это лишь поблагодарить его, а из-за бушующих эмоций наговорила кучу ерунды и выставила себя истеричкой. Она стремительно отвернулась от него и стала лихорадочно нажимать на кнопку лифта.

Когда двери лифта открылись, она юркнула в него, но они так и не закрылась, потому что Леонид удерживал их.

– Куда собралась? – посмеиваясь, спросил он, но потом его лицо вдруг стало серьёзным. Маша тяжело сглотнула. – Тебе придется отвечать за последствия своих поступков! – произнёс он.

Через несколько секунд Маша оказалась в его квартире, а он, усмехаясь, закрывал дверь на замок.

 

Глава 14

Маша не знала, что ей делать, а Леонид не сводил с неё проницательных глаз, по-прежнему усмехаясь.

– Ты – нечто! Вместо того, чтобы поблагодарить, набрасываешься с обвинениями и упреками, – он насмешливо покачал головой, показывая, насколько это нелепо.

Швецова и сама понимала, что повела себя глупо, но ей была непонятна причина, по которой он поверил в неё. Она очень волновалась и сказала совсем не то, что собиралась. А Тетерев продолжал внимательно на неё смотреть, требуя объяснений.

– Просто я… – она нервно облизнула вмиг пересохшие губы. – Все обвиняли меня в том, чего я не совершала, а ты… – она посмотрела прямо ему в глаза. – Почему ты не сомневался во мне?

Леонид приблизил свое лицо к самому её носу.

– Я доверяю своей интуиции и редко ошибаюсь, – сказал он. – К тому же ожидал чего-то подобного.

Лёня хмыкнул, увидев, как от удивления расширяются глаза девушки.

– Мышкина, ну ты и наивная! Неужели думала, что семья Лобкова оставит тебя в покое? Мне и Максу даже придумали нелепые командировки, чтобы ты осталась одна.

– Но ведь фотографии…

– Отличные фото, – беззаботно произнес он.

– Но на них я передаю папку…

Он снова покачал головой, словно разговаривал с неразумным дитям.

– Дай угадаю: случайно столкнулась с прохожим, а тот выронил из рук злосчастную папку?

– Откуда..?

Лёня развернулся и пошёл на кухню, а Маша, словно маленькая скрепочка, притягиваемая магнитом, последовала за ним.

– В тот вечер, когда ты выходила из здания, в твоих руках была лишь маленькая женская сумочка.

Не успела она спросить, откуда ему это известно, как он ответил.

– Камера наблюдения фиксирует любого, кто выходит и заходит в здание офиса.

Маша то ли всхлипнула, то ли икнула, ведь она совсем о ней забыла.

– К тому же мы опросили персонал. Нам удалось выяснить, что одна любопытная уборщица утром того дня видела записку на твоем столе, и не удержавшись, прочитала.

– Но я все равно не понимаю, зачем тебе…

– О, Боже, женщина! – раздраженно прервал её Леонид, – хватит задавать вопросы – все обвинения сняты, извинения принесены. Ну что тебе ещё надо? Забудь!

Девушка прикусила губу, начавшую дрожать.

– Это было так обидно, – прошептала она.

– Знаю.

– И больно, – всхлипнула Маша.

Лёня обречённо вздохнул, думая, что она заплачет, а он не переносил женских слёз. Но, к его удивлению, девушка не заплакала, и он улыбнулся, понимая, каких усилий ей стоило сдержаться.

– Есть хочешь? – неожиданно спросил у неё Леонид, и девушка немного оживилась.

Нет, Маша вовсе не была голодна. Просто… пусть это глупо, но ей казалось, пообедав вместе приготовленной им едой, они станут ближе.

– Угу, – пробормотала она, и Лёня подозрительно быстро отвел глаза от её лица.

– Я закажу пиццу, – спокойно произнес он. Улыбка сползла с лица девушки.

Конечно же, Тетерев никогда не готовил для кого-то, кроме себя и Марии, а она уже не была той, для кого он создавал кулинарные шедевры.

– Не нужно пиццы, – попросила Маша, и Лёня бросил на неё недовольный взгляд.

Девушка немного замялась, прежде чем спросить, но потом робко произнесла:

– Может, у тебя есть суфле?

Мужчина целую минуту, прищурившись, смотрел на нее, словно хотел что-то спросить, но потом открыл холодильник и достал то, что она просила.

Маша положила первую ложку нежнейшего молочно-шоколадного суфле в рот и зажмурилась, с блаженством размазывая его языком по небу.

Так вот какое оно на вкус, – подумала она, и уже собиралась сказать Леониду о восхитительном вкусе десерта, но её ложка выпала из рук – Тетерев пожирал её глазами.

Несомненно, она узнала этот страстный взгляд, устремленный на неё – он хотел её, и внутри у Маши скрутилась ответная пружина желания. Она так хотела снова ощутить его губы и руки на своем теле, то наслаждение, которое мог дать только он.

Лёня закрыл глаза на секунду, и его лицо стало вновь бесстрастным – страсть и желание потухли в его глазах, и Маша едва смогла подавить стон разочарования.

– Как называется этот десерт? – спросила девушка, пытаясь сделать вид, что ничего только что не произошло, но в душе она дрожала от волнения, ожидая услышать название, которое слышала очень давно.

Тетерев помедлил, но потом в его тоне появилась ирония.

– Обычное молочно-шоколадное суфле.

Маша огорчённо улыбнулась, когда-то он соблазнил её этим самым суфле только лишь одним названием – «Двойной оргазм».

– Пф, так скучно, – фыркнула она, и Лёня с интересом поддался вперед.

– А чего ты ожидала?

Маша смущенно покраснела, а Тетерев обреченно вздохнул.

Он больше не мог противиться своим чувствам – его неведомой силой тянуло к Мышкиной, хотя он не знал почему, но ему отчаянно хотелось поцеловать её, обнять и любить… всю ночь, пока не исчезнут эти ненужные чувства.

Да, именно ненужные! Он не хотел снова испытать любовь. В последний раз она чуть не погубила его. И сейчас Леонид отчётливо понимал, что если снова переступит черту и переспит с ней, то пути назад не будет, поскольку то, что он сейчас чувствовал, было не просто страстью, а чем-то большим, затрагивающим сердце и душу.

– Макс сказал, что ты не хочешь возвращаться на работу, – сказал он, пытаясь найти тему для разговора, которая не будет испытывать его терпение.

Девушка отвела глаза и тихо ответила:

– Всем будет только лучше: на Макса перестанет давить отец, Лобков успокоится и не будет вредить собственной компании, а ты… – Маша печально улыбнулась, заставив его сердце глухо бухнуть в груди, – ты облегчённо вздохнешь, ведь я наконец-то уволюсь и не буду раздражать тебя своим присутствием.

– Глупо, – произнес он.

– Пусть глупо! – воскликнула Маша, сжав кулаки. – Я… там… никому не нужна! Как только я снова оступлюсь, так от меня сразу избавятся, глазом не моргнув.

Швецова встала из-за стола и сгорбилась под тяжестью собственных эмоций.

– Я устала… так устала…

Не говоря больше ни слова, она поплелась к выходу, словно старушка. С каждым шагом Маша понимала, что сердце так сильно щемит в груди, что слезы наворачиваются. Она вынуждена была признать, что история любви Маши и Лёни закончилась, и он не остановит её сейчас, но если бы вдруг это произошло, то она, не задумываясь, пошла бы за ним хоть на край света.

– Маша, – вдруг сказал он, и девушка испуганно вздрогнула.

Откуда он узнал? Как?

– Маша была особенным для меня человеком, – произнес он глухо. Она поняла: конечно же, он не мог знать, что она заперта в теле Виолетты. Но зачем он говорил ей это?

– После её… ухода, – он так и не смог произнести ужасное слово «смерть», – …я будто замерз, – Лёня улыбнулся, но так грустно, что Маша физически почувствовала его боль. – Ты напоминаешь мне её: манера говорить, вспыльчивость и даже то, как ты краснеешь. Я не знаю, нравишься ли ты мне или это безумное сходство, но я хочу сказать: «Не уходи!» Возможно, ты даже сначала останешься со мной, но потом ты начнешь сомневаться – вижу ли я тебя, или Машу в тебе. В конце концов мы расстанемся.

Повисла тягостная тишина. Маша ждала. Чего? Она и сама не знала.

– Но я решил рискнуть и сказать тебе: «Не уходи!»

Маша смотрела на любимого и не могла сдержать слёз – это плаксивое тело Мышкиной вечно плакало. Как же она любила этого мужчину. Он не догадывался, что в Виолетте он чувствовал её, Машу, и любил даже в чужом теле.

Девушка сделала несмелый шаг навстречу к Тетереву, потом ещё один, а затем, словно комета влетела, в его объятия.

Рука Леонида легла на её затылок и притянула голову девушки к себе. Их губы встретились в жадном поцелуе – он был, словно лесной пожар, выжигающий всё на своем пути. Они, как в лихорадке, срывали с себя одежду, при этом не размыкая губ. Когда их обнаженные тела соприкоснулись, Лёня поднял девушку, а она обвила его ногами за талию и так они упали на кровать, охваченные страстью.

Маша не понимала, что с ней происходило – голова кружилась, словно она долго вращалась с закрытыми глазами, а потом падала или парила. Они достигли оргазма вместе и Швецова томно открыла глаза. Ей сразу бросились в глаза часы на стене напротив и она счастливо засмеялась.

Лёня приподнялся, подставив под голову руку, взирая на веселящуюся девушку. К собственному удивлению, он понял, что сам улыбается, глядя на неё.

– Ты чего? – тихо спросил он.

– Шесть минут, – хохоча произнесла Маша, но увидев непонимание в его глазах, пояснила, – мы занимались любовью ровно шесть минут.

– Не помню, чтобы ты была разочарована, – холодно произнёс он, отворачиваясь.

Но Маша ещё громче засмеялась, поняв, что невозмутимый Тетерев обиделся. Она прижалась к его спине и покрыла её быстрыми поцелуями.

– Ты не понял, – нежно произнесла она, – это были лучшие шесть минут в моей жизни.

Лёня не отвечал, и Маша заволновалась, заглядывая в его серьезное лицо.

– Ты обиделся? Я… я ведь… – Маша прикусила губу, и вдруг он перекатился и оказался сверху.

Его глаза смеялись, и он ущипнул дерзкую девчонку, а потом стал щекотать, а она – вырываться и извиваться.

– Сдаюсь, – смеясь, только и смогла произнести она и вдруг смущенно покраснела, – Лёня?

– Ммм…

– А можем ли мы… – она прочистила вдруг пересохшее горло, – повторить эти шесть минут ещё раз?

Лёня расхохотался и Маша смутилась ещё сильнее, уже жалея, что вообще открыла рот.

– Нужно знать волшебные слова, – произнес он, мстя ей за собственное смущение всего несколько минут назад.

– Пожалуйста, – попросила она, но он покачал отрицательно головой.

Маша зажмурилась и еле слышно прошептала те самые волшебные слова:

– Займись со мной любовью.

Тетерев не смог сдержать то ли стон боли, то ли ещё чего-то, но он вдруг привлек её к себе и подарил нежнейший поцелуй, от которого хотелось заплакать.

В тот вечер Лёня подарил ей больше чем шесть минут наслаждения, но главное, когда девушка уже почти спала, то услышала произнесённые едва слышным шепотом слова: «Я люблю тебя!»

С этими словами, обволакивающими счастливое сердце, она заснула, чтобы на следующий день проснуться и испытать настоящий шок.

Когда она открыла глаза, то не сразу поняла, где находится – все ослепляло белизной. Несколько раз моргнув, Маша, наконец, смогла увидеть окружающие предметы. Это же больница! Ведь она уснула в объятиях любимого и не понимала, как же оказаться здесь.

Девушка стала осматриваться – её палата была уютной, в отличии от тех, в которых она успела побывать в детстве. И если сначала ей показалось, что все вокруг белое, то лишь от того, что солнце ярко светило в окно. Но оглядевшись, она увидела бежевые занавески и стены нежно-персикового цвета. На столе стояло несколько пышных букетов цветов. Но среди всех она нашла те, что нравились ей больше всего, – ромашки. Это было странно, ведь только Лёня и родители знали о её предпочтениях, но все это относилось к Марии Швецовой, а не к Виолетте Мышкиной. Конечно, это не означало, что она разлюбила свои любимые цветы, просто, став другим человеком в прямом смысле слова, она никому не говорила о тех вещах, которые ей нравились.

Маша попыталась вспомнить хоть что-то, объясняющее её присутствие в больнице. Но все, что всплывало в мыслях – страстная ночь с Леонидом. Девушка почувствовала как щеки стали горячими, потому что лишь от одного воспоминания о прошлой ночи она испытывала смущение, ведь за два года это была их первая близость.

Все ещё с трудом верилось, что Лёня смог полюбить её снова, но в каждом его прикосновении чувствовалась тревога, будто он боялся её вновь потерять. Когда она засыпала ночью, он так крепко обнимал её, словно боялся, что она исчезнет. И вот, когда должно было наступить утро, наполненное неловкостью и смущением, она оказалась в больнице.

Маша раздраженно вздохнула. Она так хотела испытать все эти эмоции, ведь после них наступило бы облегчение от того, что это оказался не сон.

Сон? А может, ночь с Леонидом ей и вправду приснилась?

Маша покачала головой. Этого не может быть! Она ни за что не поверит, что всё было неправдой.

Швецова решительно отбросила одеяло и села. Она обязательно должна всё выяснить, прежде чем снова топить себя в бездонной жалости и депрессии. Однако девушка не ожидала, что тело будет так плохо слушаться, словно налитое свинцом. Всего лишь от одного усилия встать она ощутила ужасную усталость.

– И куда ты собралась, спящая красавица? – раздался голос возле двери.

Маша вскинула голову и встретилась с встревоженными глазами Тетерева.

Стремительно подойдя, он обнял её так сильно, что у Маши перехватило дыхание.

– Как же ты меня напугала! – эмоционально произнёс Леонид. – Почему ты постоянно убегаешь от меня? – с болью в голосе спросил Тетерев, наконец ослабив объятия и заглянув ей в лицо. – Но я не отпущу тебя, даже если мне придётся последовать за тобой на тот свет.

– Лёня… я…

– Я больше не позволю тебе работать в магазине! – твердо произнес он, насильно укладывая её обратно в постель.

Девушка удивленно приподняла брови, ведь уже два года она там не работала.

– Но я…

– Нет. Даже не пытайся спорить со мной, Мария! – непререкаемо прервал он её, и вдруг, испуганно всмотрелся в побледневшее лицо девушки. – Машенька, тебе плохо?

Он резко вскочил и нажал кнопку вызова медсестры, ругая себя, что не сделал этого сразу, как только она очнулась.

Когда его волнение достигло пика, он услышал её еле слышный дрожащий шёпот.

– Как ты назвал меня? – кусая губы, спросила она, думая, что сходит с ума.

– Мм… Машенька, – озадачено ответил он.

– Дай… дай мне зеркало! – нервно потребовала Швецова.

Лёня с сомнением посмотрел на входившего в палату врача, и тот кивнул. Медсестра побежала выполнять его поручение и через минуту уже передавала зеркало пациентке.

Девушка всматривалась в своё отражение, её глаза были широко распахнуты, по щекам струились слёзы, а на лице читалось такое явное недоверие, будто она увидела там кого-то другого, а не себя.

– Милая, – осторожно произнес Лёня, – тебе не о чем волноваться. Ты отлично выглядишь, не считая бледности и немытой головы.

Маша нервно всхлипнула – немытые волосы волновали её меньше всего.

– Я вернулась! – дрожащим шёпотом произнесла она и разрыдалась.

Солёные слёзы падали на гладкую поверхность зеркала, из которого на неё смотрело лицо Марии Швецовой.

Неужели она снова стала собой? Врач начал осматривать её и задавать вопросы, на которые она отвечала автоматически, боясь отвести взгляд от собственного отражения.

Стоп! Но ведь её тело было похоронено несколько лет назад.

– Маша, вы меня слышите? – спросил врач, заметив, что девушка изменилась в лице.

– Что? – встрепенулась она, настолько углубившись в собственные мысли, что в какой-то момент просто перестала слышать.

– Я говорю, что во время взрыва вы получили травму головы и пролежали в коме четыре месяца.

– Что? В коме… четыре месяца? О, Боже!

Швецова не могла поверить в происходящее. Так значит никаких двух лет жизни в теле Виолетты Мышкиной не существовало, а все было лишь жестокой иллюзией, которую подкинул ей разум.

Лёня обнял её. Маша, положив голову ему на плечо, почувствовала настоящее облегчение. Его надежные руки и тепло тела успокаивали.

Наконец-то ей стало известно, что произошло в тот ужасный день. Когда прогремел взрыв, они с Виолеттой успели добежать до рядов с товарами, но от ударной волны на них начали падать полки. Маше на голову упала тяжелая коробка, и она мгновенно потеряла сознание. А Виолетта отделалась переломом ноги, а так как она часами просиживала и разговаривала с подругой, находившейся без сознания, то, видимо, что-то мозг Швецовой смог воспринять и задействовать в иллюзии, которую видела Маша.

Врач оставил Машу и Леонида наедине, удовлетворённый осмотром и состоянием пациентки. Неожиданно для себя девушка смутилась, потому что Лёня не сводил с неё нежного взгляда.

Возможно, те слова «я люблю тебя», которые она услышала перед тем, как очнуться в больнице, не были выдумкой, но ей хотелось услышать их вновь.

– Лёня… Маша… – произнесли они одновременно.

Швецова замолчала, давая ему возможность первым сказать то, что он собирался. Тетерев был чрезвычайно серьёзен.

– Маша, на этот раз я не приму никаких возражений, – твердо произнес он. – Как только ты окончательно поправишься – мы сразу поженимся!

Неужели только что он сделал ей предложение руки и сердца?

У девушки вытянулось личико, а потом она звонко рассмеялась – все оказалось именно так, как и говорил Макс. Может быть, сон оказался не совсем сном?

 

Девять месяцев спустя

– Мария Артёмовна, вас вызывает начальник, – сказал один из менеджеров супермаркета, в котором она работала.

– Приду через пятнадцать минут, – отмахнулась Маша, продолжая давать наставления новой сотруднице.

– Он сказал, что это срочно.

Девушка фыркнула и, извинившись перед новенькой, направилась к начальнику. Вот уже восемь месяцев она работала в отделе кадров и лично наставляла новых сотрудников.

Маша резко постучалась, недовольная тем, что её оторвали от дела, и вошла в кабинет. Её начальник был весьма интеллигентный мужчина лет пятидесяти, лицо которого всегда излучало доброжелательность, однако сейчас он был мрачен.

– Мария, начну без предисловий, – сказал он, как только она уселась на стул напротив него, – уходи в декрет!

– Сколько раз повторять, я прекрасно себя чувствую и не собираюсь ни в какой декрет! – хлопнув по столу ладошкой, отрезала она.

– Тогда мне ничего другого не остается, – он тяжело вздохнул и выпалил на одном дыхании, – ты уволена!

– Что?! – ноздри Маши стали раздуваться, а глаза заволокла пелена ярости.

Начальник побледнел.

– Машенька, только не волнуйся, это приказ твоего мужа.

– Ах, мужа!

Словно фурия, Маша вышла из кабинета и дошла до своего джипа. С трудом взобравшись на сиденье, она задышала ещё сильнее. Ведь просила же она Леню купить ей машину поменьше, но он наотрез отказался, считая эту самой безопасной. Конечно, он настаивал ещё и на водителе, но Маша пригрозила, что будет ездить на троллейбусе, и он сдался.

Домчавшись до офиса, она ворвалась в кабинет Тетерева. Бедная секретарша нервно переступала с ноги на ногу позади нее, боясь возразить.

– Ты не имеешь права меня увольнять! – закричала она, не обращая внимания на то, что её муж проводил совещание и сразу несколько пар глаз уставились на разъярённую, необъятную в размерах, беременную жену шефа.

Леонид смерил её равнодушным взглядом, от которого она всегда заводилась ещё сильнее, и лениво приподнял бровь.

– Ты на девятом месяце, – спокойно произнёс он.

– У меня есть ещё две недели! – завопила она, – и я должна все закончить, ведь потом не смогу появляться на работе долгое время!

– Твоего отсутствия никто и не заметит!

– Ты… ты… – Маша пыхтела от раздражения и злости.

Он продолжал приказывать ей, а это бесило её, к тому же с самого утра она чувствовала себя неважно и спешила все закончить до рождения ребёнка. Почему каждый считает, что может ей указывать?

– Маша, ну посмотри на себя, – неожиданно нежно произнёс Тетерев, – ты же переваливаешься, как утка, с трудом пролезаешь в дверной проем. Может, уже пора взяться за ум!? Ты со своей манией родишь прямо на работе.

– Тетерев! – в гневе зашипела Маша на мужа, а потом поморщилась, словно от боли, и схватилась за живот.

Маска спокойствия сразу слетела с лица Леонида, и он встревоженно подлетел к ней.

– Машенька, ты… ты же не собираешься сейчас рожать.

Она злобно зыркнула на мужа и тот мгновенно побледнел, поняв, что именно это Маша и собирается сделать.

– Маша, ты не можешь! – с паникой в голосе произнес он, ведя её к машине. – Я запрещаю тебе рожать сейчас! Подожди, пока мы не приедем в больницу!

Маша, стиснув зубы от боли, пронзила его убийственным взглядом.

В больницу они добрались через пять минут и их быстро подготовили к совместным родам.

Мария выла от боли, которая будто разрывала её пополам, а Лёня рычал на медперсонал, считая всех виновными в её муках.

– Да сделайте же что-нибудь! – рявкнул он на врача. – Ей же больно!

Врач смерил его раздраженным взглядом, на который Тетерев ответил не менее рассерженным, но очередной стон Маши заставил его поморщиться, словно это ему было безумно больно. Врач с сожалением улыбнулся.

– Не волнуйтесь, каждая женщина проходит через это, – попытался успокоить его врач.

Стиснув губы, которые сразу превратились в тонкую линию, Лёня взял руку жены и больше не произнёс ни слова, пока на свет не появился их сын. И только тогда он поцеловал влажный лоб жены и с обожанием прошептал: «Спасибо, любимая!»

 

Эпилог

  Маша покачивалась в гамаке, подвешенном между деревьями в загородном доме семьи Тетеревых. Дом был огромный, но парк, разбитый вокруг, – ещё больше.

Здесь было все необходимое для отдыха: тенистые деревья, защищающие от зноя, бассейн, где можно было вдоволь поплавать, огромный газон с мягкой зелёной травой, а главное – свежий воздух, напоённый благоуханием цветов.

– Не спишь, доченька?

Девушка открыла глаза и увидела мать, склонившуюся над ней. Поддавшись внезапному порыву, Маша обняла её.

– Я люблю тебя, мамочка.

… На пятую годовщину дня рождения её сына собрались все, кого она любила. Отец и старший Тетерев жарили шашлыки, никому не доверив такое ответственное дело. Неподалеку в шезлонге отдыхала его супруга, давая советы по жарке мяса, но мужчины лишь поднимали глаза к небу.

Маша посмотрела на две фигурки чуть поодаль, бурно спорящие между собой – это были её муж и сын. Хоть разница между ними была и в росте, и в весе, но они стояли в абсолютно одинаковых позах и упрямо смотрели друг на друга одинаковыми глазами.

– Что они опять не поделили? – спросила обеспокоенно Антонина Федоровна.

Маша хихикнула.

– То же, что и всегда, – она сделала паузу и торжественно произнесла: – Меня!

Она весело рассмеялась.

– Лёня наконец-то нашёл достойного соперника на мое внимание, который ни в чем не уступает отцу.

– Нелегко тебе приходится?

– Вовсе нет, – отмахнулась Маша, – впервые вижу Лёню таким эмоциональным, но, похоже, ему это нравится.

К двум женщинам подошла Виолетта. На её лице сияла яркая улыбка.

Маша удовлетворенно вздохнула, посмотрев на подругу. Потому что перед ней стояла не та робкая серая мышка, какой она знала её пять лет назад, а прелестная девушка со счастливыми глазами.

Сразу после выписки Мария решила во что бы то ни стало помочь подруге и без приглашения заявилась к ней в гости. Каково же было её удивление, когда, войдя в квартиру Мышкиной, она не нашла ничего похожего на то, что было в её сне. Более того, квартира была обставлена с прекрасным вкусом. И ещё одно открытие поразило девушку – именно Виолетта делала дизайн. Талант девушки был сродни профессиональному чутью, что в будущем помогло ей найти достойную работу, конечно, не без помощи подруги.

Единственное, в чем Маша не ошиблась, так это в гардеробе Виолетты, который был именно таким, каким она себе его и представляла. И первое, что она сделала для Мышкиной – повела по магазинам, где вновь была шокирована. Оказалось, что грузная «мышка» обладала фигурой, напоминающей песочные часы – с пышной грудью и бедрами, но невероятно узкой талией.

На вопрос, почему она скрывала такие формы, Виолетта ответила, что считает их безобразными, но когда ей подобрали одежду по фигуре, она с расширенными от удивления глазами должна была признать, что выглядит не просто замечательно, а очень даже сексуально. И уж совсем смутилась, увидев, как мужчины вожделенно оборачиваются ей вслед.

Конечно же, Маша не собиралась останавливаться только на новой одежде. Она повела слабо протестующую девушку в салон красоты, из которого Мышкина вышла совсем другим человеком – со стильной прической и красивым маникюром. Девушки долго спорили об ужасных очках Виолетты, и когда Маше все же удалось заставить их снять, она вынуждена была признать, что её подруга слепа, как летучая  мышь. Поэтому они приобрели ей новые, которые идеально подходили к форме лица.

С помощью вот таких вполне обычных средств Виолетта Мышкина преобразилась. Хоть она оставалась такой же робкой, но со своей фигурой и скромным характером вдруг стала объектом ухаживания всех мужчин на работе. И неожиданно у неё появился защитник в лице Макса Тетерева, который, словно коршун, отгонял от неё надоедливых поклонников.

– Твой телохранитель уже признался в любви? – лукаво спросила Маша у подруги.

– Ты что, мы же просто друзья, – воскликнула Виолетта, забавно порозовев от смущения.

Внезапно сзади подошёл Максим и обвив девушку руками, положил подбородок ей на плечо.

– Привет, милая! Я скучал по тебе, – тихо произнес он, и девушка под пристальным взглядом подруги стала пунцово-красной.

Маша и Антонина Федоровна рассмеялись.

– Значит, просто друзья, – поддела её девушка.

Но больше подсмеиваться над ней Макс не позволил, утащив на прогулку, где подальше от любопытных глаз стал целовать.

***

Уже готовясь ко сну, Маша думала о превратностях судьбы, но её прервал Леонид, вошедший в спальню.

Он плюхнулся на кровать и сразу привлёк к себе жену.

– Малыш  заснул? – спросила она. Муж утвердительно кивнул. – И о чем вы спорили сегодня?

– Мы решали, как тебя поделить.

Маша хихикнула.

– И что, получилось?

Лёня довольно улыбнулся.

– Я убедил его, что утром и вечером ты принадлежишь мне, а днём – ему.

– И он согласился? – с недоверием спросила Маша.

– Не сразу, мне пришлось пообещать ему братика. Сначала он согласился, но потом… – супруг недовольно фыркнул, – дядя Максим объяснил ему, что он получит его нескоро, поэтому наш умненький сынишка передумал. Он не желает долго ждать.

– Что же он потребовал взамен?

Маша уже предвкушала дальнейшее развитие событий и гадала, что же мог запросить её сын.

Лёня хохотнул, словно наслаждаясь перепалкой с сыном.

– В этот раз я отделался шоколадным печеньем на ночь.

– Да уж, легко отделался. Помню, в прошлый раз были хомячок и котенок. – Маша прыснула от смеха. – Да вот только котенок подрос и съел хомячка. А тебе пришлось купить собаку.

Тетерев тяжело вздохнул и обречённо произнес:

– И в кого он такой эгоист, ума не приложу!

Маша расхохоталась  – ну что она могла поделать, если каждый день был наполнен счастьем и радостью благодаря двум её самым любимым эгоистам в мире.