Липкан В.А.

Глобалистика

В последнее время все большего распространения обретает такая область политологии как глобалистика. Конечно, наука не только предвидит те процессы, которые должны происходить в общественной среде, но и изучает то, что появляется.

После коллапса биполярной системы и установления безальтернативной модели управления цивилизацией, когда единоличным правителем мира остались США, возникла насущная необходимость изучения процессов глобализации. Именно для достижения этой цели и стала формироваться новая область политологии — глобалистика.

Бесспорно, что социально-экономическое развитие, военное могущество и, опосредованный им, политический имидж всесильного государства, на первых порах давали возможность наивным утопистам считать проблему терроризма решенной с завершением холодной войны. Вместе с тем этого не произошло. Более того, именно после установления монополярной системы мира резко увеличилось количество государств, обладающих ядерным оружием. По известной причине Украина пока не является членом ядерного клуба, но это вопрос лишь времени и политической воли руководства страны.

Терроризм и национальная безопасность Украины

Параллельно с этими процессами происходит резкое качественное становление и укрепление транснациональной преступности, которая приобретает серьезных масштабов и угрожает национальной безопасности[1]. Терроризм, который в течение многих лет в Украине на надлежащем научном уровне не изучался, для мировой цивилизации не является чем-то новым. И то, что наше государство обращает внимание лишь на уже происходящее, не обременяя себя даже простейшими прогнозами, является делом лишь Украины и её интеллектуальной элиты, ибо просчитывать на несколько шагов вперёд события в государстве её прерогатива. Шутка ли сказать, что в нашей великой стране, не акцентируя внимания на нескольких исторических исследованиях, тема борьбы с терроризмом освещена „аж” в 9 монографиях[2]! И это при том, что во всем мире терроризм считается одной из существенных угроз национальной безопасности и изучается на серьезном методологическом уровне.

Можно подвергать критике западные концепции в их политическом направлении, однобоком изображении терроризма, но подвергать критике можно лишь то, что уже написано, то, что представляет собой определенный интеллектуальный труд, аналитическую работу, в конце концов свидетельствует об осознании наличия проблемы, необходимости её решения и предложения для этого путей и способов. В этой связи отмечу, что бесспорным достоянием западной школы исследования терроризма является непосредственное её наличие, что и обуславливает изучение терроризма с разных методологических позиций. В то же время нельзя не упомянуть и тех, кто заявляет о, якобы, отсутствии научных наработок у западных исследователей. В данном случае замечу, что эти авторы просто не владеют ситуацией и, занимаясь дешёвым популизмом, желают прославить себя, занимаясь переводом и компиляцией иностранных наработок по данному вопросу.

Возвращаясь к рассмотрению главного вопроса, отмечу, что терроризм в Украине пока не приобрел широкого распространения, однако никто не может дать гарантии, что эта язва может обойти наше государство, тем более в свете последних событий в мире и регионе. Украина, находясь на перекрестке нескольких мировых цивилизаций, не может, даже если бы и хотела, сохранять нейтральный статус. Анализ геополитических событий в мире, а также геоисторическая характеристика Украины, дают возможность утверждать, что Украина, являясь геостратегическим лидером Европы, является также и её геополитическим центром. Любые попытки то ли нарисовать историю Украины в качестве части истории Московии, то ли красочно расписать существование мифической Святой Руси, делая ссылку на небытие Киевской Руси как таковой, или вербализовать выхолощенные по своей сути и холостые по своей семиотике политико-правовые доктрины, неустанно подтверждают стремления и неудержимое желание лишить Украину её славного прошлого. К таким концепциям можно смело могу причислить концепцию евразийства, основателями которой были В.С.Соловьев и Е.М.Трубецкой, концепцию неоевразийства представителей современного геополитического фэнтези О.Дугина, К.Гаджиева, С.Бабурина и т.д.., концепцию пантуранизма, норманскую теорию, которые нашли широкое освещение в литературе и были подвергнуты аргументированной критике непредубежденных и не заангажированных исследователей как в самой России, так и за рубежом.

Это подтверждает одну истину: если нас все время стараются лишить прошлого, если все время нам говорят, что у Украины нет другого пути, как быть или с одними, или с другими, то это лишь означает, что мы представляем  собою ценность. Но главное — иметь собственное достоинство и сознавать тот факт, что Украина имеет собственный, свой путь, методология которого может быть построена по принципу соблюдения и обеспечение собственных национальных интересов. Другого пути для развития независимой Украины нет. Путь противопоставления или одностороннего принятия той или иной позиции, если желаете геополитический патернализм, есть, по моему твёрдому убеждению, таким, который не отвечает специфике нашего государства. Украина обречена на геополитический плюрализм в управленческих решениях, что не является синонимом отсутствия чёткой позиции. Чёткость может прослеживаться в одном: обеспечение украинских национальных интересов.

Всё указанное убедительно свидетельствует о невозможности игнорирования современных тенденций глобализма, который приводит не только к некоторым положительным сдвигам, а и, к сожалению, к целому ряду отрицательных, среди которых видное место занимает терроризм.

Кроме увеличения количества совершённых актов терроризма, а также неконтролируемого роста количества самих террористских организаций, следует констатировать и о формировании террористической преступности[3]. Именно это стало прямым следствием глобализма. Снова-таки, нельзя не сказать и о том обстоятельстве, что некоторые исследователи считают глобализм делом конструктивным. Так, например, русская исследовательница И.О.Василенко утверждает, что глобализация является новым антиэнтропийным фактором, способным сохранить человечество от экологической и моральной катастроф…результатом творческого диалога мировых цивилизаций[4]. О.С.Панарин считает, что объектом глобального политического прогнозирования является глобализация в её исторической динамике — становление единого взаимосвязанного мира, в котором народы не отделены один от другого обычными протекционистскими барьерами и границами, которые одновременно препятствуют их общению и предотвращают от неблагоустроенных внешних влияний[5]. В то же время С.Л.Удовик считает вообще глобализацию мифом[6].

Относительно мысли Василенко И.О., хотел бы сказать, что реально этот „творческий диалог” обнаружил себя в увеличении государств, которые владеют ядерным оружием, организации и поддержании источника перманентной опасности в Европе (бывшей СФРЮ), организации финансового кризиса в Тихоокеанском регионе, причинении экономического кризиса в Аргентине, финансовой и политической зависимости стран-должников от МВФ и эскалации терроризма и других форм разноуровневой суггестии. Такое воодушевленное „творчество” вдохновило к развертыванию беспрецедентной холодной войны, которая, после успешного для США финала (коллапса СССР и фактическом оставлении на Олимпе управление миром одной супердержавы), была выиграна и приобрела на крыльях глобализма новых оборотов, которые некоторые исследователи всё время стараются репрезентовать лишь в виде экономического фактора. Вместе с тем, по этому поводу интересной является мысль В.Штоля, который  заметил: „По сути реальная мировая экономика осталась практически на том же уровне глобализации, который и наблюдался в первые три  десятилетия ХХ столетия, а значительная часть человечества (более 50 %) не охвачена процессом глобализации”[7]. И вдобавок нельзя не согласиться с С.Л.Удовиком, который считает, что сейчас можно наблюдать образование группы высокоразвитых практически самодовлеющих  стран, которые всё больше уходят в отрыв от подавляющего большинства стран мира, из-за чего на Западе возрастает понимание бесперспективности рынков развивающихся стран[8].

Предубежденность относительно терроризма или непринятие глобализма?

Будем разговаривать не языком эмоций, а языком аргументов, будем анализировать реальную действительность как систему, а не манипулировать отдельными фактами, в конце концов — будем откровенны относительно оценки той роли, с которой США не смогли и не смогут справиться никогда. Роль „еффективного шерифа мира, который находится в постоянной трансформации” по словам Ричарда Хааса США не совсем удалась[9]. И дело не в том, какой политик или государственный деятель олицетворяет американскую нацию. Речь идёт о невозможности как таковой контролировать весь мир одному государству. Финал любого жандарма — плаха, и это не воля других — угнетённых или тех, кто жаждет занять заветное место властелина, наоборот — это закон природы. Содержание любой империи состоит в том, чтобы как можно дольше удержать власть и распространить своё могущество. Вместе с тем, учитывая теорию циклов, не следует забывать, что пик могущества является апогеем — кратчайшим мигом, моментом истины, когда эта империя, не учитывая успех собственной системы, может избрать другой путь, трансформировать систему управления. По моему мнению полиполярность является такой же непроизводительной, как и монополярность. Вместе с тем, не вдаваясь в теоретические дискуссии по проблемам геополитики, определю основной лейтмотив собственного видения, которое можно условно дифференцировать на два модуля: 1) глобализация современного терроризма является прямым следствием процессов глобализации в мире; 2) нынешний терроризм может рассматриваться сквозь призму управления современной цивилизацией, а стало как реальная угроза системе международной безопасности.

Терроризм и глобализация

Относительно первого направления, то мы уже определили, а вернее сказать наметили некоторый абрис собственного видения. Но, прежде чем перейти ко второму модулю, сделаем несколько замечаний.

Я нарочно не останавливаюсь на характеристике терроризма, не привожу данных о совершённых актах терроризма, а также не анализирую причины и условия его распространения в отдельной стране и в целом мире — уверен, что эти данные можно найти не только в моих книжках и публикациях, но и в многочисленных работах исследователей терроризма. Поэтому, чтобы не повторять сказанное, а также не дублировать, приукрашенные собственным видением, по сути те же данные, я решил селектировать фокус собственного научного интереса именно на рассмотрении терроризма сквозь призму глобализации.

В данном аспекте следует отметить, что глобализация создала прекрасные  возможности для героизации террористов как через средства массовой информации, так и через киберсети. В интернете не тяжело найти информацию о всех террористских движениях, их членов, идейные лозунги, многочисленные автобиографические данные. И хотя действующие террористские организации стараются осуществлять собственную деятельность втайне, подавляющее большинство из них известно не только органам безопасности, а и широкому кругу общественности. Ореол славы и популярности создал из террористов определённых героев. И если для американцев теракт 11 сентября 2001 года был страшным событием, ужасным преступлением, то для большинства мусульманских стран, это был лишь решительный шаг, который осуждает экспансию американского суррогата культуры в восточную культуру, ценности и тип жизни.

Антитеррористическое законодательство — насущная необходимость

Что же касается Украины, то возникает закономерный вопрос: почему до сих пор не сформировано антитеррористическое законодательство[10]? То ли это потеря чувства опасности, то ли девальвация духовных ценностей? Почти во всем мире существуют специальные не только подразделения, а и целый ряд законодательных актов, направленных на регулирование правоотношений в сфере борьбы с терроризмом. А Украина до сих пор медлит, ограничившись лишь установлением уголовной ответственности за совершение террористического акта. Опять-таки, не буду вдаваться в теоретические дискуссии относительно данной уголовно-правовой нормы, которая, не только по моему, но и по глубокому убеждению украинских террорологов, не отвечает строгим требованиям обеспечения интересов государства в сфере борьбы с терроризмом, а тем более в сфере обеспечения национальной безопасности, о чём неоднократно было написано мной и другими специалистами по этой проблеме.

Смысл в другом. Конечно, если называть терактом подрыв кафетерия в помещении аэропорта в Одессе в начале 2002 года или захват 29 мая 2001 года фермером из Николаева помещения Министерства агрополитики, то конечно, Украине вообще ничего не требуется. И по факту совершения любого взрыва можно возбуждать уголовное дело по статье 258 УК Украины, уповая на силу у полноту уголовного законодательства.

Но разве антитеррористическое законодательство мы начинаем создавать лишь тогда, когда в Украине будут совершены реальные теракты, когда мы увидим кровь наших граждан и ощутим не поддельный и не надуманный, а реальный и близкий страх за собственную жизнь? Почему надо всегда наступать на одни и те же грабли? Неужели не достаточно опыта других стран, неужели следует ждать, пока в Украине начнется террористическая война, а потом судорожно формировать эту законодательную базу, которая, естественно, не будет адекватной? Считаю, что такой путь „анемии законодательной инициативы” является бесперспективным, а его поводыри приведут Украину к непредвиденным последствиям. По большому счёту криминализация должна выступать не столько в роли индикатора уже появившегося преступления, сколько в роли превентивного средства возможной трансформации определённых типов поведения в социально-аномальные. С этих позиций можно констатировать, что превенция терроризма в Украине находится на эмбриональном уровне развития.

Сегодня мы не можем оставаться в стороне процессов формирования новой системы глобальной безопасности. Украина на это не имеет никакого права. Вместе с тем, говорить о возможности её участия в таких системах, а тем более проведении конкретных мероприятий по борьбе с разными формами экстремизма, в томе числе с терроризмом, без наличия законодательной базы является невозможным. В этом аспекте принятый Верховной Радой Украины 20 марта 2003 года Закон „О борьбе с терроризмом” является не столько средством для борьбы с терроризмом, сколько наспех сформированной версией перевода российского закона „О борьбе с терроризмом”, и представляет собой жалкое подобие тех законопроектов, в разработке которых принимали участие действительно специалисты. Поэтому, хотя де-юре Закон „О борьбе с терроризмом” формально существует, на практике он является ещё одним подтверждением формализма и безответственности, что непременно скажется на обеспечении национальной безопасности в сфере борьбы с терроризмом.

Методологический релятивизм и основной вопрос философии

Бесспорно, отмечая существенные недостатки в этой области, прежде всего, следует акцентировать внимание на вопросы более высокого порядка. Многочисленные старания исследователей феномена терроризма, а также тех авторов, которые по конъюнктурным интересам примкнули к ним, дать ответ на вечный вопрос относительно его появления и причин пока не дали конкретных результатов. Так, зарубежная литература пестрит исследованиями истории возникновение терроризма, большей частью акцентируя внимание на русской организации „Земля и воля”, как одной из первых террористских организаций. Нет особых проблем и с криминологическими данными относительно терроризма. Вместе с тем, говорить о реальных результатах и практическом выходе вследствие применения этих данных пока не приходится. И дело здесь не в том, что обозначенные исследования находятся исключительно в теоретической плоскости. По моему мнению, терроризм исследуется с помощью не совсем верной методологии, а исследование самих процессов в мире вообще происходит в методологически релятивной плоскости[11] .

Речь идет об основном вопросе философии. Что первично: дух или материя? Но даст ли ответ на этот вопрос возможность разобраться с причинами и следствиями любой социально-аномальной деятельности, или даст ли он возможность ответить на вопрос относительно перспектив и последствий глобализации в мире? Считаю, что вряд ли. Поэтому можно долго говорить и раздумывать об абстрактных категориях, вместе с тем они не должны быть настолько трансцендентными, что их акцентуализация становится нерешаемой задачей. По мнению разработчиков концепции „Мертвой воды”, общественно  полезная философия должна иметь основным вопросом философии вопрос о методологии и воспитании культуры, на основании которых последствия человеческого поведения становятся предвиденными. Если основной вопрос в мировоззренческой системе поставлен иным образом и пропагандируется в обществе в качестве ключевого к смыслу жизни, то весь этот мусор препятствует предсказуемости последствий управленческих решений в обществе. Такое общество не способно к самоопределению целей собственного развития, достижению собственных избранных целей, анализу событий, которые происходят, что позарез является необходимым для корректирования управления. Вследствие этого оно теряет способность к самоуправлению и становится орудием в чужих руках[12] .

Терроризм в управлении цивилизацией: глобалистский подход

В соответствии с общепринятой концепцией, под управлением понимают процесс осознанного целенаправленного воздействия субъекта управления на объект с целью достижения поставленной цели. В упомянутом случае процесс глобализации на современном этапе развития человечества можно отождествлять с распространением американской идеологии, то есть влияния американской элиты на мировое сообщество с целью преобразования её по собственному усмотрению. Всякие старания говорить о независимости политики многочисленных государств, в том числе и Франции, которая претендует на европейское лидерство, и Германии, которая вместе с Францией старается противостоять американской экспансии и многих других экономически развитых, но военно и политически импотентных государств по отношению к США, является по меньшей мере заблуждением. Субъект управления — США, которые являются проводником и фанатичным апологетом идеи глобализации. Объект управления — мировое сообщество, включая Великобританию, Японию, Германию, Францию, Канаду. Причём последние заявления Президента Буша относительно возможности применения ядерного оружия против любого государства, независимо от того, есть ли у него ядерное оружие, если будут затронуты национальные интересы США, а также решение Конгресса в марте 2002 года, в котором содержалось требование проводить выборы в Украине законно, является ярким свидетельством и подтверждением тезиса, сформированного бывшим государственным секретарем США Мадлен Олбрайт: „мы будем сохранять наше присутствие повсюду, где есть необходимость в защите наших интересов”[13]. При чём это присутствие является не только физическим.

Определив субъект и объект управления, говорить о каких-то принципах управления можно лишь сквозь призму национальных интересов США: все процессы в мире, которые будут отвечать их национальным интересам будут поддержаны, другие же будут предаваться анафеме через стигматизацию то ли недемократических режимов, то ли терроризма, то ли в любой другой форме, которая противоречит развитию современной цивилизации. К некоторым из них можно отнести и теплящийся костёр конфликта в Центральной Европе в бывшей Югославии, наличие стран, которые поддерживают терроризм в Азиатском регионе, против которых необходимо принимать „превентивные меры”, включая бомбардировки и введение эмбарго, постоянный конфликт Палестины с Израилем на Ближнем Востоке, стычка Пакистана с Индией, Северной и Южной Кореи, что в совокупности создаёт первозданную возможность манипулирования волнами нестабильности во всём Азиатском регионе, экономический кризис в Аргентине… Вообще на повестку дня, по моему мнению, следует ставить вопрос о разработке новой прикладной теории глобалистики — теории управления цивилизацией в условиях глобализации.

Определив субъект и объект управления, очертив функции, принципы и цель данного процесса, возникает необходимость в определении круга средств, видное место среди которых занимает терроризм, как эффективное средство управления цивилизацией. Как один из вариантов я бы предложил такую иерархическую систему средств воздействия.

1. Информация мировоззренческого характера, которая состоит в установлении двухполярного мира человека: we versus them. Люди, которые мыслят иначе, чья иерархическая упорядоченность мировых процессов не совпадает с обще признанной являются забытыми, а их бунт, приобретающий кровавых форм, противозаконным. Это приводит к изменению основ культуры мышления и полноты управленческой деятельности, ибо осуществляется не столько защита человека, сколько, под лозунгами необходимости борьбы с терроризмом, его дальнейшее порабощение.
2. Информация летописного, хронологического характера, которая разрешает выделить частичные процессы, воспринимая „хаотичный поток” фактов и явлений в мировоззренческое сито — субъективную меру человеческого познания.
3. Информация факто-описательного характера, к которой относятся религиозные учения деструктивных культов, разнообразные идеологии терроризма.
4. Экономические процессы, как средство влияния, с помощью которого можно или инициировать терроризм или наоборот нейтрализовать его.
5. Средства непосредственного физического влияния: ядерная угроза, наркотическое, табачное и алкогольное нашествие, пищевые добавки и прочие экологические загрязнители, трансгенная инженерия и клонирование.
6. Средства наиболее низкого уровня суггестии — обычное оружие и прочие средства, которые наносят непосредственный вред при их применении.

Конечно, что приведенная иерархическая система средств влияния не является идеальной, вместе с тем, на мой взгляд, она разрешает чётко очертить наиболее возможные средства, с помощью которых терроризм, может быть использован в качестве механизма управления. На наивысшей ступени, конечно ж, находятся концептуально неприемлемые управленческие решения, влияние на которые прямо или опосредствованно может осуществляться через терроризм. При применении этого набора изнутри одной системы — это общие средства управления. При применении одной системой этих средств против другой — это является общим оружием, или же средством ведения войны. Ведь терроризм в качестве средства управления современной цивилизацией в контексте перманентных процессов глобализации может не примениться лишь к тем государствам, управленческая система которых в концептуальном плане не противоречит фундаментальным принципам функционирования общей системы управления (модели США).

Терроризация глобализма

Конечно, я не ставил себе за цель каким-то образом принизить идею глобализма в мире или же показать его сугубо отрицательный характер для мира. Цель была иной — продемонстрировать, каким образом глобализация оказывает содействие распространению терроризма, и как с помощью терроризма осуществляется управление современной цивилизацией. Конечно, не все вопросы были раскрыты основательно, некоторые носят дискуссионный и даже полемический характер, вместе с тем уверен, что исследование любых проблем борьбы с терроризмом может происходить через рассмотрение их сквозь призму глобализации. Глобализация, как процесс установления концептуальной модели управления миром, имеет много средств. К сожалению, терроризм также находится в этом арсенале. Поэтому, кроме спешной необходимости формирования антитеррористического законодательства, необходимо разработать неометодологию исследования терроризма, в качестве сложной нелинейной динамической самоорганизующейся системы. Ведь новая методология и осознание тесной взаимосвязи терроризма с глобализацией внесут в исследовательскую парадигму содержательный характер, что в конечном итоге будет служить разработке  конкретных практических предложений относительно нейтрализации применения терроризма в качестве средства управление цивилизацией, а также отрицательных последствий глобализации. Уверен, что задача это нелёгкая, но посильная.